Нанами молчала. Хотя, и верно. Что та могла еще сказать в такой ситуации? Начнем с того, что блондинка совершенно не знала в чем дело. И не могла знать. Ответ на этот вопрос не был доступен до конца даже сознанию Хинамори-младшей и этому «ветерку»-брюнету, постоянно вмешивающемуся во все что надо и не надо (второе чаще), а и явно играя не на ее сторону, а пытаясь разрушить все то. Что девушка выстраивала. Айяме это раздражало. А кого бы это оставило равнодушным? Если вкладываешь во что-то силы, то вряд ли для того, чтобы потом все сжечь на одном большом костере, попивать винцо и распевать похабные песенки. Сам навязался, поганый, сам. А Укитаке можно было сказать спасибо за то, что та не делает как некоторые чересчур неразумные шинигами – не лезет поучать все и вся, изображая, что знает что и о чем говорит, будучи совершенно уверенной в том, что это святая истина, она сам Спаситель и сейчас неразумные чада будут поставлены на верный путь, а ее миссия на этой Земле будет исполнена.
Братец слетел с катушек, это было видно по его глазам. Те как самый наглый доносчик, готовы были чуть ли не кричать об том на каждом углу. Печально. Забавно. И… «о, ты составишь мне компанию в дурке?». Нет, конечно же, Таме должны повязать и натянуть ему смирительную рубашку – тот ведь по любому кинется мстить «горячо любимой» сестренке. За что? Да менос сломит ногу зачитывать такой длинный список. Да и видя такие «явные симптомчики» Хинамори все равно не могла догадываться о том, как похоже они съезжают с катушек – Тамеказе тоже решил «пообщаться по их невидимой сети для экстрасенсов». Вот только проблема в этой связи была в заключена в отсутствие приема у обоих станций. Крики в пустоту. Дурная привычка, ничего более. Способ разгрузки, попытка держать все в себе и не закатывать истерики каждый раз когда «обожаемый ближний твой» решает выбить тебя из равновесия, втыкает палки в колеса, иначе говоря. А ученая любила ездить без многочасовых пробок и тряски на сельским дорогам – то есть без лишнего вмешательства. Братец схватил ее за руку так, что можно было бы едко усмехнувшись задуматься о том, не оставит ли этот поганец на любимой конечности некрасивого и ненужного синяка. Подобные «подарки судьбы» девушке были ни к чему. И очевидно было то, что братец в конец оборзел. Видя то, как тот заталкивает ошарашенную (та явно подобного не ожидала) блондинку в комнату и закрывает за ней дверь, у Айяме в голове прокрутилось высокоинтеллектуальное: «Чо?», остальные комментарии тогда напрочь отсутствовали. Оставаться с родственничком наедине явно не входило в планы ученой. Подобное всегда было похоже на решение зайти в клетку со львом и затем придти к той мысли, что там надо переночевать.
Пламя. Нет, не так. Реяцу Хитсугаи. Тот тратил духовную силу не жалея, определенно. Видя святящиеся язычки, глаза Айяме сначала распахнулись чуть шире обычного, будто бы изображая удивление. Но мыслей не было, как и страха. Пустота полнейшая. Факты сухо заносятся в мозг как числа в базу компьютера. Пробыв в том состоянии совсем недолго, глаза сузились. Лицо приняло свое обычное выражение.
«Какого хрена, идиотина, а?» - в духе самого Тамеказе подумала девушка. Но тот то ли раздевал, то ли уже сжирал своими глазелками ее. Можно было бы цинично усмехнуться и привалившись в стене спиной изучать собственный маникюр, который, к слову сказать, отсутствовал. И словно читая мысли Хинамори, братец толкнул ее к каменой преграде на пути в соседнюю комнату. – «Бакудо?.. Хрень полнейшая».
На лице Айяме невольно нарисовалась издевательская улыбка когда Хитсугая приблизился. Да-да, с такого ракурса он точно не может не заметить эту ухмылку, для этого надо быть как минимум слепым. Да и ученая не ожидала что тот станет дуть. Вообще она даже и не заметила, что реяцу парня подпортила ей прическу. На волосы ей было вообще плевать. Есть и есть, нет и нет. На мгновение она закрыла глаза, словно бы думала что Хитсугая мог бы дыхнуть на нее кислотой. А что? Вполне себе обычное действо для того, наверное и не так может.
Волос опять-таки не было жалко. Хочешь – лапай, не хочешь – не лапой. Твое дело. Прическа по причине волнений находилась у девушки на месте этак сотом. В если тебя таскают за волосы – это больно. Особо если чувствуешь все как есть, а не как Хинамори – «через стенку» или слоновью кожу. А боль было немногим из того, что Айяме могла ощущать куда лучше. Это не вызывало у нее никакой печали. Скорее заставляло использовать эти для многих неприятные ощущения, как источник для получения удовольствия.
… но вот поцелуй в лоб был несколько неожиданным. Достаточно для того, чтоб вернуть кислую мину и поморщится. Хотя, сразу же за этим можно вспомнить, что так обычно лобызают покойников. Ну, в таком случае все понятно. Вот нас уже и хоронят, Кицуне. Как славно, не правда ли?
А затейник решил все-таки покинуть мест, в котором навел свой кавардак. Ну уж нет. Теперь-то Хинамори не собиралась отпускать братца на все четыре стороны. Он мог уйти раньше – не воспользовался шансом, вот пусть теперь и получает на орехи.
- Повеселился? – пробормотала себе под нос ученая. Вряд ли Хитсугая мог ее слышать. Пусть и обращалась она к нему, но слишком тихо. – А теперь моя очередь.
Последнее еще тише, подобно простому шороху ветра проносящегося по колосьям в поле. Глаза смогла лицезреть спину Хитсугаи младшего, когда вдруг на девушку нашло.
Si putas in proelio ictus a tergo solam esse vincendi rationem, eo utere (1). Это следовало бы знать Хитсугае-младшему. Он же хотел быть одним из лучших псов Готея-13. Не следовало поворачиваться к такой гадюке, как Айяме спиной, даже если она твоя сестре. Тем более если она твоя сестра. Рука ученой спокойно легла на зампакто. Бакудо парня приковало ее к стене, но ничуть не мешало дотянуться до клинка.
- Отрави, Суигинто, - тихо и холодно произнесла Хинамори. Можно было бы подумать что она выносит приговор заключенному, который совершил серию убийств и ни сколько не жалел о том. Безнадежно и бесполезно убеждать того в том, что это плохо. Тому ваши слова ничего не значат. Таких просто убивают.
Катана превратилась в ножницы, а девушка отправила уже в сторону Тамеказе черное перо. Церемониться с тем Айяме явно не собиралась.
- О треклятые меносы, братец, ты кретин, - затем приступ злобного хохота с головой накрыл девушку. Вот и миф, который был в голове Таммеказе о том, что девушка никогда не смеется разбит в пух и прах. Вот только этот смех был несколько… высоковат. Холодный, словно никогда не тающие горные льдины. Он не резал горло, царапая стенки его невидимыми осколками и вызывая жесткий кашель. Безразлично, как и все. Да, он был, но какой-то ненастоящий. Просто звук производимый одним из тех существ, что еще живы. Постепенно тот становился хриплым и низким. Противным, как железо царапающее стекло. Обычно таким и был смех девушки.
______________
1. (лат.) Если считаешь, что в бою удар в спину – это единственный способ победить, пользуйся! (Джованни Тече. Мастер фехтования)