Итару шел по парку рядом со своим братом Рио, с удовольствием и наслаждением разглядывая все, что творилось вокруг. Местный праздник ему очень нравился, особенно в плане размаха. Ему все хотелось посмотреть и как можно больше узнать, ведь не каждый день выпадает шанс выбраться в Генсей и отдохнуть как следует. Особенно если учесть то, что Риото все-таки смог раздобыть у Маюри пару гигаев, ведь когда Итару просил их у Куротсучи, он был чуть ли не выставлен за дверь.
- Итару, скажи пожалуйста, что мы тут делаем? Я не вижу здесь ничего стоящего, лишь людей которые попросту тратят свое время, когда могли бы сделать что-нибудь полезное... Проще говоря, здесь творится какой-то беспредел... Что сейчас за праздник? - неожиданно произнес брат, на что Итару лишь угрюмо посмотрел на него и произнес:
- Я не знаю, что это за праздник, знаю лишь то, что он называется Танабата. Но главное тут интересно и весело! И многое можно узнать! Отец конечно в своем репертуаре, считает меня еще ребенком... Ну раз он попросил тебя присматривать за мной, значит мы отдохнем вместе! Тем более тебе надо отдохнуть, а то ты на этом празднике похож на дерево со своим лицом... На дуб... - проговорил Итару и начал рассматривать деревья на которых были навешаны листочки. Прочитав парочку он понял, что на них написаны желания, так же он увидел, что множество людей эти листочки вешает на деревья. Ему сразу же захотелось сделать так же, увидев человека, раздающего чистые разноцветный листы бумаги, он подошел к нему пока брат был занят своими мыслями. Попросив один листок, он взял тот, что был голубоватого цвета, там же Итару написал на нем свое желание и подойдя к одному из деревьев, повесил листок на ветку. Довольный собой и с хорошим настроением, он догнал брата и вновь пошел рядом с ним.
- Тут есть место, где нет шума? Я не прочь заняться медитацией, весь этот шум и гам меня немного нервирует... - - вновь произнес Рио, отчего Итару немного разозлился. Напрыгнув на брата сзади, он обхватил его за шею и свободной рукой начал тянуть его за щеку, заставляя не произвольно улыбнуться или же скорчить рожицу похожую на улыбку.
- Слушай ты достал! А ну улыбайся засранец, ты что? Вообще не знаешь слова отдых и веселье! От тебя скоро люди на любом празднике в депрессию впадать будут, одна твоя рожа заставляет пустого покончить жизнь самоубийством! Гррр.... - прохрипел Итару пытаясь справиться с братом. Прохожие люди смотрели на них немного странно и старались обойти стороной.

Почему? Это как минимум нечестно и несправедливо, а еще и жестоко. Отец... у него всегда столько дел. Настолько что он даже сегодняшний праздник не может провести с ней. И не только его. Сейчас, когда она уже и говорит и ходит, отец не проводит столько времени с ней как раньше. Но и быть на него в обиде, девочка не могла. Руюкен и без того многое для нее сделал, а требовать больше она не имеет права.

Исида шла по улице. На ней не было юката, как на подавляющем количестве девушек и девочек на празднике. У нее сегодня самый обычный день. Так она решила воспринимать его. Тогда и думать о том что отец не празднует вместе с ней не надо - ведь ничего и нет. Конечно, и знание того что сегодня все же за день, а особенно учитывая то, что об этом на каждом шагу напоминают, так просто не зароешь. Но с ним не легче. Одета она в самую обычную свою одежду - белая блузка, черная юбка, чулки. Сегодняшнее одеяние, определенно, говорило о том какой у нее праздник. Никакой. Все изредка обманывают самих себя - ничего с этим не поделаешь. Просто так легче, проще. Но и проблемы не решает. Масао это знала, прекрасно знала.

"А ведь это сборище прекрасный способ... Таким образом я смогу выяснить кое-что. Вряд ли кто-то из них не пошел бы на праздник. Пусть празднуют и по всему городу, но далеко не везде прекрасно видно фейерверки. Я примерно знаю места, потому для начала надо будет проверить их. Чем больше я встречу - тем яснее будет ситуация. Отличить просто праздно шатающихся от остальных будет не так-то трудно по сути," - кто-то толкнул задумавшуюся девочку так что она чуть не потеряла равновесие. И только спустя пару мгновений до нее дошло какой запах был у этого некто. Шинигами, от которого просто тянуло им. Вела она себя довольно странно. Вполне можно бы было воспользоваться ситуацией и напасть со спины, но это было не в ее правилах. Тем более что оставалась маленькая доля за то что неизвестный не следить подослан, а сам жертва экспериментов. А тот сидел на земле спиной к Масао, и сначала что-то проверял, а затем потрепал собственные волосы. - "Странно что он не поторопился встать. Или попросту не может?"

Была некоторая вероятность того что паренек повредил себе ногу и не может подняться. Но Исида была не такой всей доброй и приветливой девочкой, что помогает подскользнувшимся прохожим подняться на ноги, а старушек переводит через дорогу. Сейчас девочка просто следила со спины за неизвестным, который в любое мгновение мог почувствовать ее реяцу. Хотя, если учесть количество личностей с приличным уровнем реяцу, что присутствовали здесь, то они вполне могли "перекрыть" ее и оставить незамеченной.

Девушка знала, что опаздывала, но не могла ничего с этим поделать. Сегодня праздник в Каракуре и её первая встреча со своим братом по отцу, и она должна была выглядеть идеально. Праздник ученицу Ячиру не очень заботил, нежели встреча с Акио. У Акемики было два старших брата. Первый - Шики Фонг, брат по матери, с ним молодая особа не часто виделась, точней пару раз мальком, да и то никакого особого интереса он не представлял для неё. А второго брата – Акио Аясегаву девушка и вовсе ни разу встречала, и только сегодня ей предстояло предстать перед ним во всей красе.
Акемика знала, что природа и без того наделила её красотой, но именно сегодня собственный вид её не устраивал. Дочь Умичики провела перед зеркалом три часа, накладывая идеальный макияж и делая достойную укладку для сегодняшнего вечера. В животе летали бабочки, и было такое ощущение, что она идет на первое свидание, хотя откуда её знать. Акеми никогда ещё не была на свидании, и её это не очень то и заботило.
Ничего лучше как надеть светло-голубое платье на бретельках, Акемика не нашла. Сегодня это было не корсетного типа платье, а простое свободное. Да и в корсете девушка особо не нуждалась, у неё и без того была хорошая фигура. Само по себе платье было не длинное, облегающие фигуру, к краям немного расходящиеся. Вырез на платье был обделан белыми оборочками, как и низ. Утруждать себя какими-то тяжёлыми прическами сегодня дочь Умичики не стала. Девушка просто сделала зачес назад и приподняла волосы. В целом это все выглядело неплохо.
Мимо проносились люди в самых разнообразных нарядах, разноцветные шарики, ярко горящие фонари, влюбленные парочки, лавочки с игрушками... повсюду стоял гул и шум. Все было поглощено праздником. Но для Акемики как будто отключили звук, девушка ничего не слышала, в ушах стояла просто тишина. Сейчас её заботило только одно: добраться как можно скорей до нужного места, иначе брат может её не дождаться. И тогда все старания будут насмарку, да и ещё её будут считать безнадежно безответственной. Сил бежать уже не было, но ученица Ячиру настойчиво продолжала двигаться вперед. Волосы слегка растрепались, щеки покрылись легким румянцем от долгого бега. Добежав, до нужного места, девушка остановилась и начала озираться вокруг. "Неужто не дождался," - с тревогой пронеслось в голове. Был ещё и проблематичен тот факт, что Акемика ни разу не видела брата и только лишь примерно представляла по описаниям отца. Тот часто с гордостью упоминал об Акио, но кроме тех фактов, что у её брата светлые волосы и красивая внешность, достойная их семьи, девушке больше ничего не удалось узнать. Аясегава просто растерянно стояла в центре празднества, взволновано озираясь вокруг с надежной, что братец сам её узнает и подойдет первым.

Торопливо озираясь по сторонам и усердно пробираясь сквозь шумящую толпу веселившихся людей, Акио старательно выискивал рубиновыми глазами ту, ради которой в Генсее, собственно, и оказался. Его сестра – Аясегава Акемика – по рассказам отца была прекрасной яркой девушкой, горделивой и такой же самовлюблённой, как и любой другой член их семьи по мужской линии (такова генетика, а против неё, как известно, ворочаться глупо и бессмысленно). Впрочем, в данный момент шинигами был вынужден довольствоваться лишь нескладным, невнятным описанием сестры, что сделать было не просто трудно, а практически невозможно, в особенности учитывая то количество людей, что пришли в этот вечер на площадь. Однако, даже не смотря на возникшие трудности (чем же он думал, когда сюда шёл?), альбинос наивно следовал за своими сформировавшимися представлениями Акемики как человека превосходного во всех отношениях: красивую внешне, красивую внутри, по существу своему – идеальную. Иными словами, круг вероятных ‘сестёр’ всего за четверть часа сократился в десятки раз, благодаря чему выбор стал уже не таким разнообразным и постепенно ограничивался хоть какими-то рамками. Теперь же дело оставалось за малым – исходя из ранее оговоренных с отцом характерных качеств девушки - вычислить, кто в действительности мог бы претендовать на звание его родственницы или хотя бы выглядеть так, как подобает ей. Но, увы, врождённое чувство лени просто не позволило Аясегаве воплотить задуманное в жизнь, так что впредь он даже и не пытался ничего анализировать, а, с трудом выбираясь из бурлящего потока толпы, двигался только в ту сторону, где скопление людей, так или иначе, сводилось на нет.
Выбравшись и облегчением втянув носом свежий вечерний воздух Генсея, Аясегава вдруг торопливо и почти вскачь ринулся прочь в сторону одиноко покачивающегося на ветру дерева, боясь вновь быть затянутым в обезображенную шевелящуюся кучу из людей. Сейчас, вместо господствующего прежде над ним восторга перед открывшимся его глазам празднеством, Акио с трудом подавлял в себе накатившую усталость и толику раздражения перемешанного с искренним непониманием. Но к счастью, в силу своего ветреного характера, альбинос быстро отбросил в сторону минутную слабость и, вновь предавшись всеобщему настроению, продолжил поиски должно быть давно ожидавшей где-то его Акемики. Заедая волнение конфетами и леденцами, парень неспешно двигался по уже изученной территории и, о чудо! наконец-то заметил её. Среди вечного двигателя толпы, в самом центре площади, стояла одинокая, хрупкая фигурка, со стороны больше напоминающая фарфоровую куклу, нежели настоящего человека. Одета она была не броско, однако не остановить взгляд на ней было просто не возможно, и отчасти виной тому был притягательный цвет её глаз, светлая нежная кожа, красиво мерцающая на слабом свету угасающего солнца, просто уложенные светлые волосы и тонкие руки, нервно теребящие аккуратными пальчиками подол короткого платья. Пробежавшись по ней взглядом ещё раз, Аясегава едва слышно хмыкнул и, широко улыбнувшись, быстро, прыжками, заторопился к ней.
-Акемика-тян, полагаю? – едва заметно растягивая слова, поинтересовался альбинос. Плевать даже, если он ошибся, но с девушкой, обладающей такой превосходной внешностью, он обязан был быть знаком. –Акио-кун рад встрече!
Выкинув за спину палочку от доеденного леденца, шинигами почтительно склонил перед ней голову и, взяв маленькую ладошку предполагаемой сестры в свою руку, осторожно её пожал.

Шумное празднество в городе с каждой минутой все больше и больше набирало обороты. На главной площади уже почти не осталось свободного места и люди, одержимые всеобщим настроением, скучковавшись, уходили прочь на улицы Каракуры, заполняя и их полубезумными от восторга жителями. Множество раз пожалев, что согласился встретиться с сестрой именно здесь и именно сегодня, Аясегава шумно выдохнул, но подавил язвительный смешок в сторону действа. Упрек есть упрек, но все же толерантность должна быть даже тогда, когда она была совсем ни к месту, особенно, если учитывать, что количество бунташных голов во много раз превосходят твои собственные (имеется в виду не змей Горыныч, а численность союзников). Вскользь пробежавшись глазами по надвигающейся на них с Акемикой туче гуляющих, Акио принял, пожалуй, самое верное для него на сегодняшний день решение – слинять. И побег вовсе не удел слабых, скорее бережливых, таких как Аясегава, например и этим он, пожалуй, весь пошел в отца (разумеется, если дело касается таких мелочей как это).
- Верно, Акио-кун, - широко улыбнулся парень, чуть опустив голову в поклоне. – К вашим услугам, сестра. Одна неприятность… Думаю, здесь познакомиться будет очень трудно. Что если мы зайдем куда-нибудь выпить кофе?
И, не дожидаясь ответа, альбинос быстро прошмыгнул в тесный проулок, соединяющий городскую улицу и площадь, осторожно потянув за собой Акемику. Выбравшись на свежий воздух, парень облегченно вздохнул и, расправив плечи, неуверенно обернулся к сестре. Вежливо улыбнувшись ей, все также, не говоря ни слова, шинигами пошел вдоль дороги, разыскивая уютное кафе, где они могли бы спокойно поговорить. Вопросов за долгое время накопилось немало, и Акио в первую очередь особенно интересовался ранней жизнью сестры: ее учеба, оценки, отношения с учителями, однокурсниками, впрочем, вполне нормальные повседневные бытовые мелочи, которые, могли сказать о человеке гораздо больше, чем дотошно выковырянные из недр души глубинные и скрытые от ненужных глаз факты. Еще одна причина поверхностного расспроса заключалась и в том, что Аясегава попросту растерялся и придумать более откровенные вопросы не смог. Впрочем, и этой незначительной глупостью наградил его Юмичика (а больше и некому), за что ему низкий поклон.
- Акио надеется, что Акемика-тян простит брата за то, что он так внезапно вырвал ее с торжества. В качестве компенсации, Акио отведет ее куда-нибудь в более спокойное место и оплатит ужин, - обратился к девушке Аясегава, не снимая с лица довольного выражения и, не останавливаясь, бредя вдоль улицы, разыскивая то самое «удобное место». Однако из всех кофейных заведений наиболее свободным оказалось самое дальнее и наименее привлекательное на вид. К несчастью выбирать им особо не приходилось, посему парень решил ограничить свои поиски здесь, тайно надеясь, что и в этом сестра простит ему глупую оплошность.
Открыв перед Акемикой дверь, Акио жестом пригласил ее войти и, чуть потоптавшись у порога, скользнул в кафе за ней следом. Оказалось, внутри помещение выглядело гораздо симпатичней и уютней, чем снаружи, как в плане обстановки, так и в плане обслуживания. Доверие к заведению хоть и не резко, но все же на долю возросло, что благоприятно сказалось и на общем настроении.
- Ну вот, пришли, - улыбнувшись, сказал сестре альбинос, стоило им занять свободные места. – Как, по-твоему, у них здесь хороший кофе?
Неважное начало разговора. Совсем нелепое, скомканное, вязкое. Обычно, так говорят неуверенные в себе люди, сконфуженные, неловкие, что наверняка отразилось и на лице самого Акио. Постепенно разыгралось презрение к себе, но совсем не на долго, через пару минут шинигами вновь заблистал своей открытой доброй улыбкой и, не сводя глаз с Акемики, терпеливо ждал от нее контрольного вердикта.

Пока его спутница изучала располагающую к себе обстановку заведения, Акио, тем временем, изучал людей, сидящих за соседними столиками. Их было совсем немного, что, в целом, делало это место привлекательнее вдвое, и поражался, насколько разными они могут быть. В Готее все было несколько иначе: все студенты и члены отрядов носили стандартную форму шинигами, выдержанную строго в черно-белых тонах и не допускающих почти никаких изменений, так, что ярких цветов и пестрящих разнообразием красок на территории Общества Душ, можно сказать, и не было. А здесь улицы буквально изобиловали яркими платьями, цветными лентами, пятнистыми кофтами - всем тем, чего замыленному глазу Аясегавы казалось практически диким. Он смотрел на цветастые шарики, трепыхающиеся на ветру в руках у маленькой девочки, проходящей мимо, яркие гирлянды, развешанные по ту сторону витрины, да и на совершенно невиданную одежду посетителей, на лицах которых играли веселые улыбки. Раньше он никогда не замечал этого, хотя всегда, когда ему удавалось посещать Генсей, парню казалось, что тут и трава зеленее, и люди приятнее, и солнце светит ярче. Что все здесь было совсем по-другому, хоть и, конечно, это было не так.
Насмотревшись вдоволь, Акио перевел взгляд на "сестру", которая тоже к тому времени налюбовалась внутренним убранством кафе. Она улыбалась, и ее улыбка приятно грела ему сердце. Значит, он не ошибся с тем, что привел ее сюда, и вечер не был испорчен.
На вопрос о кофе Акемика ответила согласием, и Аясегава, коротко кивнув, подозвал к себе официантку, помня, что именно так в Генсее люди заказывали себе еду. Получив от женщины теплое приветствие и какую-то огромную картонную книжку, он также приветливо ее поблагодарил и с любопытством открыл первую страницу. На желтом листе бумаги, очевидно, сделанном таким специально, был представлен список блюд и какими-то цифрами, смысл которых парень не слишком понимал. «Да и какая разница! Где у них тут кофе?» Не заставляя Акемику ждать, альбинос принялся листать страницы дальше в поисках графы с напитками и нашел ее в самом конце, когда уже почти отчаялся и едва ли не бросил это занятие. К счастью, вовремя остановился и, выбрав из списка два любимых сорта, оставил их себе на заметку.
- Пирожные? Это те, которые с кремом и вишней? - Аясегава вспомнил восхитительный вкус любимых с детства пирожных и мечтательно закатил глаза. Вспомнить бы теперь их название. Особенно сейчас, когда официантка, сменившая милость на гнев, стояла у них над душой и сверлила взглядом его спину. - По-моему, они назывались капкейками. Если мне не изменяет память.
Ирония иронией, но забыть вкус любимых сладостей, подаваемые отцом на праздники, было бы просто кощунством. Несмотря на амнезию и испортившиеся отношения с Умичикой, почему-то именно эти капкейки всегда вызывали у парня чувство ностальгии и тоски по забытому прошлому. «У всех было детство, а у меня ничего не осталось, кроме глухой стены и пары вишневых пирожных, которые никак не могут выйти из моей головы», - горько успехнулся альбинос и коротко кивнул, ответив согласием на вопрос Акемики. О своем выборе кофе он уже успел и позабыть, но даже когда вспомнил, не придал этому никакого значения. Сегодня он украл "сестру" с празднования, а, значит, сейчас она здесь правила бал. Да и видеть на ее лице улыбку всегда было приятно, даже столь угрюмому и изменившемуся после потери памяти Акио.
- Итак, - прерывая наступившую тишину, начал Аясегава. - Что ты хочешь загадать?
Традиция развешивать на бамбуковых палочках цветные бумажки с написанными на них желаниями зародилась в Японии уже давно, но альбинос, так редко появляющийся в Генсее, еще никогда этим не промышлял. Ему было интересно, чем живут люди, и какие желания они таят в своем сердце, о чем думают и чего хотят больше всего. Но, конечно, главной целью вылазки было понять, что нужно ему самому. С тех пор, как он очнулся в бараках четвертого отряда, не помня ничего, даже собственного имени, минуло уже несколько лет, но до сих пор парень не мог понять, была ли у него какая-то цель в жизни или же он просто влачил свое существование, не задумываясь о том, что ждет его впереди. В отличие от Акемики, которая, похоже, всегда знала в чем состоит ее предназначение, он никак не мог определиться, и это буквально начинало сводить его с ума. Но сегодня Акио надеялся, что все изменится, или хотя бы станет ясным направление, в котором ему следует двигаться. В этом шинигами целиком и полностью полагался на свою "сестру", с которой ему предстоит провести целый вечер, и, к тому же придется заново строить отношения.

Акио поставил локти на стол и скрестил тонкие пальцы, сквозь которые с интересом наблюдал за сестрой. Если не знать ее предысторию, то вполне может статься, что она полноправный член семьи Аясегавы: такая же красивая, такая же харизматичная и такая же милая. У нее с Юмичикой, пожалуй, было даже больше сходств, чем у него с отцом, и это, честно говоря, несколько настораживало альбиноса. Нет, он вовсе не был против Акемики, напротив, она была очень даже ему симпатична и, если бы не новый угрюмый нрав, возможно, он больше проводил с ней времени вместе. Но пока у него были проблемы с собственной головой и душевным спокойствием, единственный, с кем парень мог позволить себе быть рядом - это, конечно Джокер. Пусть этот паскудный клоун и не обращал внимания на хозяина, но он хотя бы никуда не мог от него деться. А Акемика, Локи и многие другие близкие Аясегаве люди - еще как.
Тем временем, на лице сестры расцвела веселая улыбка, и она, звонким от восторга голоса, предложила Акио купить любимых с детства пирожных. Ее глаза заблестели от внезапного желания, и альбинос попросту не мог ей отказать, да и не хотел в общем-то, поэтому он повернулся к ожидавшей от него заказа официантке и коротко кивнул, подтверждая сделанный заказ. В конце концов, кто знает, может, воспроизведение домашних уютных посиделок вернет ему хоть частичку утерянной памяти, и этот вечер станет еще немного лучше? Надеяться, конечно, было глупо, но сегодня же ведь был праздник, разве нет? Когда как не сейчас творить глупости и развлекаться на полную катушку. Тем более, что в Готее такого уже точно не будет.
Акио улыбнулся ответу Акемики. Он предполагал, что девушка могла такое сказать и ничуть не удивился, когда его догадки подтвердились. В конце концов, сестра была добрейшей души шинигами, и что еще она могла сказать такого, когда перед ней сидел покалеченный судьбой брат. Можно даже сказать, что у нее фактически не было выхода, поэтому в данном случае ответ, как посчитал альбинос, не был до конца засчитан.
- Хорошо, но... Что бы ты хотела пожелать для себя? - Акио действительно было любопытно, о чем могла желать прекрасная, умная девушка в самом расцвете лет и сил. С мужчинами все было гораздо проще: ничего высокого и прекрасного, их жизнь была намного прозаична. А вот девушки всегда казались шинигами чем-то недоступным, и понять их всегда ему было сложно.
На вопрос Акеми, парень не ответил. Не потому, что не хотел, а просто потому, что действительно не знал, чего сам хочет. У него был дом, хорошая работа, пара верных друзей и одна девушка, любить которую ему было запрещено. Не хватало только памяти, которую ему так страстно желает сестра, но и к ней он сейчас, пожалуй, равнодушен. Еще пару лет назад Аясегава сделал бы все, что угодно, лишь бы вспомнить свое прошлое, но сейчас он понимал, что она тянула бы его вниз лишним грузом. Он такой, как он есть, этого не изменить, а прошлое должно остаться в прошлом, даже если ты его совсем не помнишь.
- Что ж, давай начнем с того, как тебе учится в Академии? - вопрос об учебе был самым банальным, но подходить к основной теме разговора следовало осторожно, огибая всевозможные подводные камни. Поэтому, предупреждая все вопросы сестры, парень торопливо добавил: - Интересуюсь только потому, что мне нужно восстанавливать потерянные годы братского контроля.
Он улыбнулся и заговорщески подмигнул Акемике. Она была еще такой юной, хоть и казалось, всего на семь лет его младше. Но одновременно такой прекрасной и беззаботной, что он по-настоящему испугался ее испортить. В конце концов, кто он ей сейчас? Угрюмый парень без эмоций, без прошлого - трудоголик, от которого прок есть только на поле боя и нигде больше. Хотя девушка едва ли была так проста, как кажется, от Юмичики она набралась многих полезных штучек и стала сильной, упрямой и даже умной. Порой Акио сам поражался, насколько смышленой была его сестренка и внутренне гордился ей, желая, чтобы она превзошла все его ожидания, ожидания отца и даже преподавателей АШ.
- Действительно, - очнувшись от своих размышлений, альбинос не без удивления осмотрелся по сторонам. Вокруг в невероятном количестве были расставлены свечи всяких разных форм и размеров. Даже цвета у них были разные - вот уж чего прежде Аясегава не мог нигде видеть. - По-моему, очень празднично. Поднимает настроение и греет душу. Да и создает благоприятную атмосферу для нашего разговора. - парень улыбнулся и вынул из кармана конфетку, которые прежде, очевидно, просто до невозможности любил (выяснилось это после того, как в комнате были обнаружены десять огромных коробок доверху заполненных разными сластями). - Вот, еще одна частичка из прошлого. Возьми.
И, протянув девушке конфету, он с удовольствием отметил, что не зря согласился выбраться в Генсей с сестрой. Ему этого не хватало и было нужно, жаль только, что он никогда не сможет в этом себе признаться.

Откинувшись на спинку мягкого кресла, Акио оценивающе осмотрел свою сестру. Румяные щечки, горящие задорным блеском изумрудные глаза, пухлые красные губки, тонкий носик, пышные ресницы. Ее длинные черные волосы обрамляли прекрасное лицо и ниспадали на хрупкие плечи густыми тяжелыми локонами. Осиная талия, которую отсюда парню было видно только наполовину, а руки и ноги изумительно тонкие, словно кукольные. Между тем, ее отточенная фигурка отнюдь не казалась столь слабой, какой выглядела на первый взгляд. В ее глазах читалась решимость, умело сочетаемая с состраданием и нежностью, а те же самые руки, которые готов расцеловать любой мужчина, с легкостью вонзят Лию в сердце любого врага. Хрупкость сестры была ее оружием, которое девушка уже сейчас использовала слишком умело для своего возраста, но точно также могла стать и ее ахиллесовой пятой, если однажды не сумеет удержать баланс двух противоречивых сил, скрывавшихся внутри ее души. Этого Акио боялся больше всего. И пусть до сих пор Акеми была все еще наполовину чужим ему человеком, он не мог позволить ни себе, ни кому-либо еще позволить ей навредить.
Он долго об этом думал, позволяя времени медленно утекать сквозь его пальцы, а сестренка неперестанно говорила, рассказывая ему очередную историю из их прошлого. Почему же она от него не отвернулась, как многие другие? Ведь он сейчас совсем другой человек, если верить рассказам Юмичики, и ничем не связан с тем прежним Акио, которого они все знали. Тем не менее, он видел, что Акемика к нему тянулась, и эта ее тяга была вполне добровольной и желанной, в отличие от остальных, кому волей-не волей приходится с ним общаться. Но это и не важно. Сейчас он уже вряд ли найдет ответ на свои вопросы, поэтому единственное, что ему стоит сделать - не испортить то, что у него осталось хотя бы сейчас. Решив это, шинигами мотнул головой, и копна белоснежных густых волос мотнулась вместе с ней, скрыв рубиновые глаза альбиноса от глаз его сестры. Пора бы привести их в порядок. подумал он, убирая с лица растрепавшуюся челку.
- Похоже, мы в детстве любили доставать Юмичику, - одними уголками губ улыбнулся Аясегава. - И твоя история кажется мне смутно знакомой. Спасибо, что рассказала мне ее.
На самом деле, он не вспомнил ничего, но он слишком не хотел расстраивать сестру, чтобы говорить ей об этом. Тем более, что может и не сейчас, но чуть позже, память вернется, и уже через несколько недель он будет рассказывать Акемике что-нибудь свое, тогда они лишь посмеются над тем, что с ним произошло, а пока он наблюдал прекрасную улыбку Акеми, и радовался, что до сих пор еще ничего не испортил.
- Готовить? - удивленно вскинув белые брови, Акио уставился на свою сестру с искренним непониманием. Он мог ожидать чего угодно, но только не этого ответа. Ему казалось, что красивым и обаятельным девушкам нет нужды совать нос на кухню, свои роскошные блюда они могут получить и без этого: вильнув бедром в короткой юбке, улыбнувшись белоснежной улыбкой или подмигнув противоположному полу своими чудесными глазами. Он уже и забыл, когда девушки проявляли вообще хоть какое-то желание поработать на кухне. - Ну, я конечно не шеф-повар, но тоже кое-что умею. Мы можем приготовить как-нибудь клубничные капкейки или пожарить лосося с рисом. Или сделать собу. - мечтательно закатив глаза, шинигами вдруг вспомнил, что неплохо умеет готовить. Где он этому научился и когда - оставалось загадкой, но в том, что он способен приготовить любое из названных блюд, он вообще не сомневался.
Тем временем, разговор вновь вернулся к Академии, и альбинос внимательно прислушался, не желая упустить и малейшей детали. Слушать сестру, в конце концов, стало вообще почти что его хобби, потому что говорила она красиво, а ее голос звучал лучше всякой музыки, лаская его нежный и неизбалованный слух.
- Ну, насколько я знаю, старшие братья должны отгонять ухажеров своих сестер, - улыбнулся Акио, разводя руками в стороны. - Так что передай им там, что если что - я готов за тебя постоять.
Акемика кивнула ему в ответ и тоже улыбнулась, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. Подаренную им конфетку, девушка спрятала в карман, как он когда-то, и виновато потупила взгляд. Очевидно, девушка боялась, что он обидится, раз она не съела лакомство сразу, но Аясегава ободряюще посмотрел на нее и улыбнулся еще шире прежнего, молчаливо успокаивая сестру.
- Очевидно, вот эти, - альбинос выудил из нагрудного кармашка еще одну конфету и попытался прочитать ее название, но не сумел. Белые буквы плясали у него перед глазами, отказываясь складываться в слова, а сам он невольно испугался, как бы и со зрением у него не начались проблемы. - Их у меня дома целые коробки стоят. Забегай как-нибудь, забери парочку, а то мне свои вещи уже ставить некуда. 
Под "своими вещами" Акио подразумевал форму пятого отряда и катану, но вслух говорить этого не стал, чтобы Акемика не подумала про него ничего дурного. Другим имуществом парень не располагал, но оно ему было и не нужно. Большую часть времени он проводил в отряде, а если выдавался выходной, то непременно выбирался в Генсей, чтобы снова увидеть Локи...
- Я не хочу есть, Акеми-тян, но ты заказывай себе все, что душе угодно. Я заплачу, - торопливо ответил альбинос, нарочно игнорируя сердитый взгляд уже порядком взбешенной официантки. В конце концов, зачем провоцировать ее еще больше?