Амида то и дело косилась на шинигами. Вообще, она ожидала каких-нибудь подковырок, попыток приказать, фразы в роде: «Зачем полезла!»,  «Это не твое дело!», «Детям место в песочнице!», «Хватит мне помогать, я уже большой..ой, то есть, я ведь капитан!». На последней фразе в голове девушка криво усмехнулась и была очень довольна колким посягательством на статус капитана.
Однако, Цукабиши была приятно удивлена, что пока этого не услышала. У неё было довольно предвзятое отношение к вышестоящим: ей казалось, что все они такие же напыщенные и глупые, какими она считала тех, кто посмел осквернить имя отца. До этого времени, она пока не встречала ни одного из капитанов или кого-то еще выше, и наверно, поэтому кроме как подлянки от Кучики она не ожидала даже сейчас, когда он ведет себя вполне достойно.
Она не так себе представляла поместье Кучики:  думала, что это скорее будет огромный замок, который просто пышет роскошью, вульгарностью. Опять же, куча предвзятости. Похоже, из Амиды долго будет выветриваться негативное отношение к Готею. Хотя если так подумать, если она уже началось обрушение её стереотипов, то возможно все произойдет и быстрее. Ну, вернемся к поместью: оно было большим, до достаточно сдержанным, строгим. Ничего лишнего или вызывающего. Охрана около него, (предположим, что она есть..), завидев Цукабиши и капитана Кучики, быстро спохватилась и попыталась помочь в транспортировке шинигами. Амида попятилась назад – они что думают, что она не способная донести его? Или не достойна? Пф, дайте ей кто-нибудь хорошего леща, чтобы выбить глупости из её недоверчивой бошки!
К слову, Цукабиши так  и не доверила вполне живого и уже здорового Кучики охране, громко рявкнув что-то вроде: «Мы сами!» , дошла входа уже непосредственно в само здание. Только тогда Амида аккуратно отпустила шинигами, чтобы поднявшаяся волна из слуг, (думаю, они тоже должны быть), и охраны, наконец взяли бразды правления. А пока, между делом, девушка решила немного поговорить.
-Вопрос, возможно, не в тему, или не в то время, но – вы всегда идете в бой без подкрепления или сопровождения? Вас могли убить. Я, конечно, понимаю, что капитану не круто принимать помощь от своих подопечных, капитаны должны быть достаточно сильны, капитанам не нужны няньки и бла-бла-бла….но, она вас чуть не прикончила!- Амида нахмурила брови,- Гордость гордостью,  но не думаю, что Готей хотел бы потерять капитана. Когда идет речь о твоей жизни, нужно использовать все, что можешь…-она искоса глянула на капитана, подумав, что уж больно разошлась. В другой стороны, если ей выкинут за такое поведение из Академии, это будет неплохое оправдание тому, что Цукабиши младшая там не учится.  Она мельком наблюдала, как над капитаном начали копошится.
-Это ваш зампакто так.. «туманит»? Если бы на моем месте был бы другой, ему было бы сложно найти вас и ту арранкаршу. Похоже, ваша «сила» заведомо обрекает вас на одиночество…

---------> Магазинчики

"А девушка с характером," - мысленно Осаму позволил себе почти что усмехнуться, тогда как внешне это никак не проявилось. В кое-то веки наследник клана Кучики смог сохранить ничего не выражающее лицо. Ну а все же. Вообразите себе - первокурсница, учащая уму-разуму капитана пятого отряда! Да еще какими словами и с каким тоном. Где главнокомандующий? Он должен это видеть, пусть возьмет ее в какой-нибудь отряд, на видную должность. - "Но это может создать проблемы при выполнении ею чужих приказов. Да и со субординацией у нее уже проблемы".
Но поучать ее Осаму не стал. На его месте этого не делал бы и его отец, просто наградив зарвавшуюся не в ту степь ледянным взглядом и скупо процитировав пару строк из какого-то древнего писания или сравнив ее с обезьянной, как он часто поступал с Абараем. Кучики-младший же чувствовал ебя не в настроении даже для подобного, тем более что его благодарность относительно спасения его жизни не испарилсь в тот же миг, как нога его ступила на порог собственного дома.
- Бой с Квартой был непредвиден мною, а взять с собой кого-либо я не мог, поскольку это бы привлекло лишнее внимание. К тому же, в Каракуре и без того достаточно патрулирующих шинигами, оттого я удивлен, что никто из них не подоспел, - если отчитываться за них обоих придется в срочном порядке Амиде, то стоит ей сказать о том, что это тоже стоит упомянуть. Подобные вещи не должны происходить. Если Готей действительно собирается бороться не только с Пустыми, но и арранкарами, то каждому винтику в огромной системе следует вовремя реагировать на сигналы, иначе все развалится так что никакой Генрюсай не соберет.
На вопрос о способностях зампакто он отрицательно покачал головой и хотел было пояснить относительно возможностей арранкарши или сказать о том, что действительно из того, что студентка видела, принадлежало ему, но был прерван появлением третьего лица. Как же то побледнело. Белый халат Кимико, что был на ней мог бы показаться в тот момент желтоватым по сравнению с цветом лица той. Некоторые покойники и то были краше. Пожалуй, самое то чтобы начать беспокоиться за подоспевшую на вести о раненном - как бы не упала в обморок. Глаза Кучики остановились на босых ногах той - как же, должно быть, та торопилась, если обычно собранная, с идеальной прической и уж точно в обуви, оказалась в таком виде. Всякое воспитание с трудом смогло бы выдержать подобного испытания, тут же пойдя по швам, ведь картина явно не для благопристойных дам. До Осаму чуть запоздало дошла мысль о том, как же он должен выглядеть со стороны. А ведь кроме слабости из-за перебора с растратой реяцу он не чувствовал никаких действительных неудобств, вроде боли от пары дыр в районе груди, оставленных рогами Кварты. Возможно, не будь тут постороннего в лице Тсукабиши, Кучики позволил бы себе сделать что-то в духе того, что было у них с Кимико до свадьбы. Привлечь ее внимание, начать объяснять, что все не так жутко, как выглядит, да сделать это таким образом что невольно нарушит одно из предписаний, что благородные читают вместо молитвы на ночь.
"Надо было отправится в четвертый отряд или к себе. Там послать за одеждой и вернуться домой уже после смены ее. Конечно, Кимико-сама, заметила бы изменения в моей реяцу, но она бы не увидела этих "следов от ранений", которые хорошей службы мне точно не сослужат".
А бывшая до замужества Касуми-Одзи смогла собрать волю в кулак - представилась, соблюдя приличия, пусть вид ее и был несколько не совсем обычным, но нормальные гости являются по приглашению, заранее предупредив хозяев, а тут сама ситуация тличается от того, что можно назвать стандартной встречей одних знатных с другими или приглашением к тем какого-то из бедняков в благотворительных целях. Тем ни менее, Тсукабиши была гостем и относится к ней должны были соответствующе.
- Прошу дать немного времени Осаму, чтобы прийти в себя, - а еще вернее: чтобы слуги уволокли прочь это кровавое привидение и придали ему вид приличного шинигами, а то еще немного и без того огромному терпению Кимико придет конец. А ведь той и правда многое приходилось брать на себя - домашние хлопоты, посещение приемов и иногда без сопровождения супруга, а все потому, что тот оказывается слишком занят на службе, чтобы вернуться к тому времени, когда все собираются в месте проведение. Да что уж там скрывать - иногда Осаму возвращался тогда, когда большинство благородных не просто расходились с подобных банкетов, а уже лежали в своих постелях и видели седьмой сон. Пожалуй, после выпуска из Академии, Кучики-младших женился сразу на двух женщинах - и на наследнице дома Касуми-Одзи, и на своей работе. И обе относились друг другу с холодцой градусов на сто ниже, чем температура Северного Ледовитого океана. Кимико не за что было любить его службу, тем более, что он был вынужден скрывать от нее подробности своей деятельности, тем самым будучи в состоянии вызвать подозрения о том, что он может заниматься совсем не тем, чем должен. Осаму понимал это, но и подозревать не мог об отвращении, которое на самом деле вызывали его обязанности проводника душ у жены. Да и та настолько глубоко запрятала его, что помимо самой Кимико вряд ли кто-то был способен что-то разглядеть.
Останется ли Амида на чай? Конечно, останется. Ведь Кучики слуги сопроводили в другую комнату для смены одежды и ненужного осмотра, от которого тот собирался отказаться, но не смог. Да и это было совмещено с переодеванием, потому не должно было задержать первокурсницу дольше, чем уже было. А ждать ей нужно затем, чтобы обсудить эту самую "работу", о которой говорила Кимико. Не может Осаму изложить все в двух словах, да и те крича через стену, пока слуги занимаются его внешним видом. Это будет таким диким нарушением всех правил, что его отец в ту же секунду ворвется к ним в поместье, разбрасываясь по сторонам Сенбонзакурой. А доложить без полного представления о том как обстоит ситуация было бы глупо, да и подобная дезинформация только еще больше усложнит и без того нелегкое положение дел.

     Она от кого-то или чего-то раздраженно отмахнулась и в сторону, куда «сопроводили» Осаму предпочла больше не смотреть. Осталось какое-то противное ощущение того, что все совсем-совсем испортилось. Возможно, это из-за грязи на полу, возможно из-за того, в каком состоянии притащили ее мужа, возможно из-за того, что сейчас в ее доме стояла непонятного вида девушка, и она совсем не знала, что с ней делать. Пока, разве что, внимательно слушать и кивать. То, что ей сейчас врали, она понимала, но так же и понимала из-за чего, поэтому так снисходительно улыбалась и кивала.

     - Да, знаете, мой супруг такой. – Как-то с грустью и какой-то словно бы досадой в голове. Нет, не подумайте, Осаму, в общем-то, ее устраивал, она была ему за многое благодарна, и старалась делать для него все, что было в ее силах, но… - Пройдемте, Амида. – Кимико осторожно касается ее локтя, чтобы препроводить ее в другую комнату. – Зовите меня Кимико. – Довольно-таки тепло повторяет она, хотя на деле в ее мыслях нет и грамма теплоты. Просто уже давно научилась с интонациями и голосом играть. – Секундочку, прощу прощения. – Она отходит от Амиды и что-то стальным тоном говорит одой из служанок. – Сюда. – И снова тепло и улыбка.

     Просторная комната, светлая. Маленький столик, чайные принадлежности и картины с лилиями на стенах. Кимико выдыхает. – Вы любите мятный чай? Или предпочитаете что-то фруктовое? Есть прекрасный чай с лавандой и мятой. Приятно пахнет, освежат и успокаивает. – Она открывает какую-то из небольших емкостей и дает понюхать Амиде. – Приятно, правда? Есть еще сливовый. Не желаете? – Услужлива и мила, а на деле внутри как струна натянута. Не то, чтобы волнуется, сколько просто не комфортно. Происходит непонятно что, а она об этом узнает даже не из третьих источников, а вот так, по факту случившегося.

     Кипяток и заварник пока не принесли, и Кимико впервые как-то смутилсь и замялась. Ей было не комфортно. Она, конечно, пыталась всем своим видом излучать уверенность и спокойствие. Но ощущение того, что все идет не так не давало покоя. Она злилась. И была смущена. Смущало ее то, что сегодня ее прямо-таки врасплох застали. Сейчас она собирается заварить чай девушке, которую впервые видит, которая сидит сейчас вся в крови, которая, к тому же, притащила домой ее не менее окровавленного мужа и пыталась его оправдать. Заварить ей чай, находясь в одном лишь халате, не причесанной и босой. Кимико выдыхает и рукой механически поправляет влажные волосы. Её как-то слишком ощутимо мутит.

     Никогда она еще не была так благодарна стуку в дверь. Чайничек с горячей водой, и небольшой заварник. Кимико сдержанно благодарит служанку и ставит поднос на стол, присаживаясь на против Амиды. Нарушать молчание почему-то не хочется, да и сказать нечего. Поэтому она лишь сосредоточенно занимается чаем, по всем правилам чайного этикета полоская кипятком заварник и кружки. Кружки, кстати, она достала три. – Прощу прощения, но, еще раз, какой чай Вы желаете? – Опять же, больше ради приличия, чем от желания, она улыбается.

Отредактировано Kimiko Kasumioji (17-08-2015 12:54:08)

Осаму, Кимико я дииико, дико извиняюсь, так как я прошляпила оповещение об ответе и думала, что вы не ответили. Простиите!!

Амида на секунду замерла, смущенно опустив глаза. Она только что поняла, что уже второй раз переспрашивает имя хозяйки этого дома. Похоже Цукабиши слишком занялась придумыванием эпической истории своего спасения капитаном, что пропустила мимо ушей то, что сказала Снежная Королева. Девушка очень надеялась, что та не примет первокурсницу за глупую дурочку, которая только и умеет совать нос в чужие дела и глупо врать. Ей вспоминается, как будучи членом школьной банды Амида тоже врала и изворачивалась, но тогда ей было не стыдно. Или она просто заглушала это чувство, наряду с голосом совести. Наверно когда ты молодой, это происходит легко  и непринужденно, совершенно не задумываешься о том, что будет дальше. Только и сейчас Цукабиши совсем не подумала, что случиться после её слов, что выглядела она, возможно, не совсем убедительно.
Они прошли в другую комнату, что оказалось для девушки небольшим испытанием. Ей пришлось слегка касаться рукой стены, чтобы её не так сильно шатало. Попутно она достала чистый белый платок, на котором с любовью были вышиты незамысловатые закорючки. Она осторожно прикоснулась к переносице  им, чтобы убрать грязь и уже засохшую кровь, после чего на чистой ткани образовались еле заметные бурые пятнышки и катышки. Если кожа и была рассечена, то капельки крови действительно уже «запеклись». Следом она достала небольшую коробочку с разноцветными пластырями. Мама  до сих пор покупает такие детские пластыри Цукабиши, несмотря на категорические отказы девушки. Все-таки она не ребенок, чтобы на её носу красовался мультяшный герой. Но маман только широко улыбалась и будто бы соглашалась.
В другом кармане Амида обнаружила свои сломанные очки. Место разлома были так же бережно перемотаны пластырем с мишкой. И хотя одно из стекл было немного треснуто, девушка важно нацепила их, словно ничего и не было. Она совсем не хотела причинять еще неудобства, хотя и послушно двинулась за Снежной Королевой. Теперь она могла больше разглядеть её – такая куколка, важного вида, но заметно потрепана, как будто с ней долго играли, но забыли и бросили на пол. Ей не хочется так выглядеть, но она всего лишь куколка в красивом платье. Однако эта метафора не вызывала к ней жалости. Амида не считала, что она выглядит жалкой и использованной, скорее наоборот, в её глазах она была забавной и милой, даже при её скованности.
Снежная Королева поднесла к её лицу коробочку с чаем. Его приятный запах проникает во все клеточки мозга, заставляя Цукабиши довольно улыбнуться и невольно вспомнить ласковые руки матери. Но теперь девушка не улыбалась. Лицо напряженно и даже испуганно исказилось: «Как же там она?»
-Да, действительно приятно пахнет,- с недолгой заминкой проговорила девушка,- Давайте его,- она не смотрела на Снежную Королеву, а уставилась в пол, как будто пытаясь натянуть приветливое выражение лица.
Я бы рад доверить эту информацию кому-то из моих слуг, но, боюсь, они не подходят для этого..
Цукабиши наконец подняла глаза на капитана. Она быстро откинула все удручающие мысли и приянлась слушать мужчину. По его словам  некая Хинамори Айяме вступила в контакт с арранкаром, что явно навлекало на мысли , что она с была с ним заодно.
-Но если это не так? Может быть… она просто не хотела её убивать и решила помочь?-Амида с задумчивым видом  сложила руки на груди. Ей никогда прежде не приходилось  убивать арранкаров. Наверно поэтому она так наивно рассуждала,- Или у неё не было возможности сразиться? Поэтмоу она тянула время и даже пошла на «хитрость»?

С какой бы интонацией не звучали бы речи Кучики, Цукабиши все равно восприняла их будто бы капитан отчитывает её за глупость. Ей стало действительно неудобно за свои рассуждения, ведь раненый Кучики был неоспоримым доказательством, что дело с этой Хинамори Айяме было не чисто.  Все члены Готей 13 служат общему делу, вернее обязаны служить, поэтому такое поведение лейтенанта действительно было неприемлемым. Но ей ли говорить о долге службы и чести, когда  пребывание самой Амиды здесь,  это «одолжение».
Она утвердительно кивнула, показывая, что все поняла. Единственное, что показалось непонятным Амиде, так это мотивы предательства той шинигами. Похоже не одна Цукабиши обижена на Общество душ. Но при всем при этом ей бы не хотелось предавать его. Скорее ни из-за преданности, о которой говорилось выше; тут скорее нежелание отбиваться от целой орды шинигами всяких мастей. Новых неприятностей на свою пятую точку ну уж очень не хотелось, уж больно дорого приходится расплачиваться после. К тому же, за предательство простым тюремным наказанием здесь бы не обошлось. Тут два варианта: либо её убили бы в бою, либо поймали и казнили. Цукабиши не знала у какого стечения обстоятельств вероятности было больше, да и думать об этом как-то расхотелось. Она попыталась войти в привычную колею и откинуть плохие мысли. Верно, было бы обидно вляпаться по самые уши из-за ненавистного Готей 13, да и разочаровывать отца … да, это было самой гадкой мыслью. Один раз она уже сделал это и он простил Амиду и принял обратно, а играть с судьбой еще раз было бы глупо.
-Да, я поняла. Хинамори Айяме, предательство, помощь арранкару, гигай. Можете на меня положиться,- единственное, в чем не была уверенна девушка, так это как на неё, первокурсницу отреагирует «верхушка», да еще и с такими новостями. Цукабиши секунду помедлила, но решила, что лучше не откладывать это дело на потом. Она вдруг вспомнила про Снежную Королеву, которая предлагала тот вкусный чай и наверняка сейчас старается сделать все правильно и красиво, а амида уйдет не дождавшись её. И хотя девушке не хотелось обидеть Кимико, она встала и собралась уходить.
-Только скажите к кому именно мне обращаться? – Цукабиши поклонилась и развернулась на выход, но остановилась,- Ммм, можете передать мисс Снеж..экхем..Кимико-сан, что я сожалею о том, что не дождалась её и ухожу? –Она криво улыбнулась и ретировалась, - Выздоравливайте!- на прощание она помахала рукой капитану, о чем потом, конечно, пожалеет, так как сочтет это неприличным. 

----->>Готей 13

Вопрос о том, кому стоит докладывать был не самым простым, зная, что может подняться паника, если информация будет преподнесена не тем.
- До тех пор пока о ситуации не знают вышестоящие, рядовым и офицерам не стоит об этом знать тоже, - иное дело было бы, если бы те докладывали об этом своему непосредственному начальству, а не принимали ту от первокурсницы. Потому что тогда вышестоящие знают кто был очевидчем и кто мог проговориться раньше времени до того, как они сделают официальное заявление, если сочтут таковое нужным. - Лучше всего об этом доложить лейтенанту моего отряда, а он потом уже займется остальным, а вы сможете вернуться к своим делам. В случае, если его не будет, то лейтенанту первого или сразу главнокомандующему. Если раньше попадется капитан Комамура, то можно сообщить и ему.
Кто знает, что могло произойти пока его не было в Обществе душ, второго по званию в отряде тоже настигают неотложные дела. Да и Хинамори Айяме после ее побега с поля боя могла позволить себе наведаться в Сейрейтей, учинив что-то еще. И ему даже лучше не думать о том, что он мог каким-либо образом попытаться остановить ту, оставив опешившую от такой наглости, как игнорирование ее как врага, Кварту с открытым ртом. Та была угрозой, которую он должен был устранить, но тоже не смог ничего с этим сделать. И кто знает что на самом деле тут стоит винить - собственную неопытность или же ограничивающую повязку. Была ли у него какая-то возможность уничтожить Шиффер вообще? Та бы не оставила его в покое, учитывая его нападение на другого арранкара, которая не была убита только из-за появления Эспады. Сожалеть о не сделанном, когда столько шансов упущено лишь еще большая трата времени. Просто череда провалов за провалом и ничего не становится лучше. Выдав какой-то станный жест, Амида покинула как его покои, так затем и поместье, так что Осаму смог позволить себе устало откинуться, не испытвая никакого желания ничего ломать или крушить, несмотря на недовольство собственными успехами за сегодня. Что ж, "недовольство" еще мягко сказано. Иные малодушные в его ситуации уже искали бы себе катану поострее для собственной персоны и, возможно, своей жены. Произошедшее сегодня отбросит тень не только на репутацию предательницы, но и на него. Если ты даешь сбежать противнику, то так или иначе выглядишь подозрительно и никого не убедит то, что ты пытался, если результата никакого. Ему теперь даже ни за какими боевыми ранами не спрятаться, те залечила Цукабиши. Да и подобные трюки ниже его достоинства как члена благородного семейства. Когда придется отвечать уже перед своим начальством и перед другими капитанами, то тогда все и будет действительно решено, а до тех пор у него есть все основания беспокоиться не столько за себя, а за тех, что находится под его отвественностью. У него есть жена и он явно не хотел чтобы Кимико-сама пострадала даже косвенно. Если б только еще все остальные "если" были на его стороне, а не в пользу противников и отступников.
Беззвучно, словно призрак, в помещение вступила та, мысли о которой занимали его думы. И если бы не дверь, которая издавала в разы больше шума, чем его благоверная, Осаму мог бы заметить ту только тогда, когда та оказалась в его поле зрения. И было бы неплохо оттянуть те мгновения, когда Кимико неторопясь подходит к нему, пытается осмотреть раны, которых и в помине нет, а все это сопровождается давящим молчанием, которое если бы имело какие-то материальные силы, с десяток раз растолкало его в порошок. Какие мысли крутятся в ее голове? Что думает эта миниатюрная женщина, которая несколько минут назад видела его в окровавленых одеяниях, а теперь ничего кроме его обессиленного тела даже не напоминает о произошедшем? Действительно ли приносит благо ее незнание всего того, что ему приходиться видеть на службе в Готее, или же та терзает еще более пугающими картинами, чем те, что видит он сам? Они никогда не беседовали об этом, не договаривались о том, насколько много Кимико должна знать. Во всяком случае, они не делали этого вслух и утаивание информации превратилось даже в привычку. В их семье о работе не говорили не только за столом, но не говорили о той вообще, словно та была бедным и неугодным родственником, а ведь именно та давала им возможность обитать в этих стенах и оплачивать услуги всех душ, что находились с ними под одной крышей, за собственный счет, вместо того чтобы опустошать карман его отца. Что мог позволить себе какой-нибудь другой сын Бьякуи, если бы тот у него только был.
Из всех сегодняшних ударов, что приняло на себя его тело, тот, что был отвешен Кимико, далеко не был самым сильным. Но это было настолько неожиданно, что перед глазами буквально потемнело. От врагов ждешь нападения, от союзников можешь рассчитывать на предательство, но твоя жена?.. Да, у нее как у всех остальных есть чувства. И дело тут не в том, что он расценивал ту как что-то менее живое, чем Пустой или арранкар. Дело в том, что он ставил ту выше всего уже перечисленного.
Стоит разобраться что же все-таки значила эта пощечина. Его жена, учитывая его состояние, могла позволить себе буквально убить его, после чего сообщить о его смерти, сославшись на непонятно какое лечение и стать богатой вдовой, окруженной почтением и морем слуг. Пусть Амида и соврала, ставя ситуацию так, будто кровь на его одежде до этого была и вовсе не его, но раз Кимико искала у него сейчас рану, то та не поверила словам первокурсницы. Но поскольку он еще жив, то надо разбираться, что вообще такое это было по ее мнению. Стоило надеяться на то, что жена начнет объяснять все сама, вместо того чтобы ожидать наводящих вопросов, потому что найти подходящие слова в столь щекотливой ситуации для него было непросто.
Кучики взял ее за запястье до того как та успела отстраниться, а то и вовсе сбежать, не давая никаких комментариев по произошедшему. В ее глазах вроде расстерянность, но он не уверен, он уже ни в чем вообще не уверен. Знает лишь то, что сам не злится на Кимико. Пожалуй, то, что она сделала должно было только привести его самого в чувство и это было в разы менее болезнено, нежели та тишина, что царила в помещении до того как рука жены коснулась его щеки, отвешивая звонкую пощечину.
Он бы посадил Кимико к себе, но с его слабостью, начни она вырываться, то Осаму оказался бы на полу, уткнувшись лицом в деревянные половицы. По той же причине и обнять ту за талию, притягивая к себе, было бы так же неразумно. Особенно учитывая недавнюю вспышку гнева, которая могла быть не единственной за сегодня.
- Кимико-сама, - обращается он к ней. - Если есть что-то, о чем я должен рассказать, я расскажу.
И никаких фраз о том, что не надо его больше бить или что-то в этом роде. Его супруга разумна и ей не надо говорить вещи, о которых уместно напоминать только ребенку.