Католина устало потерла виски и откинулась на спинку стула, скрипнувшего под натиском ее веса. Снаружи в окна пробивался слабый солнечный свет, и он был так сладок, что девушка то и дело невольно поглядывала в сторону двери, а ноги как будто назло несли вперед, на свежий воздух Общества Душ. Реальность же, отнюдь, не радовала своими перспективами. На столе офицера валялись в беспорядке кучи бумаг, какие-то конверты, письма и даже безделушки, которые невесть откуда вообще здесь взялись. Взяв одну из них в руки, Кэт осторожно положила ее на ладонь и, словно взвешивая, начала водить рукой вверх и вниз. Наверное, что-нибудь из Каракуры, - думала Айзен, убирая странные вещи в верхний ящик стола. Обычно, оказываясь в Генсее, девушка нередко прихватывает что-нибудь с собой, а потом разбрасывает по комнате или кабинету, совершенно забывая об их существовании. Вот только зачем ей это все? Шинигами окинула взглядом лежащие в ящике предметы и, не найдя ответа, пожав плечами, громко его захлопнула.
Час спустя большая часть работы Католины была выполнена, и она, с чувством выполненного долга, решила устроить себе небольшой перерыв. Выскользнув за дверь и оказавшись снаружи, девушка втянула носом свежий воздух и радостно прищурилась от ослепляющих лучей яркого дневного солнца. Легкий ветерок, дунувший откуда-то с юга, запутался в длинных каштановых волосах и нежно прикоснулся к светлой коже Кэт, оставляя за собой вереницу из мурашек. Запахнув на себе офицерский хаори, она направилась вдоль улиц Готея, не имея, впрочем, никакой особой цели. Такой день было бы неплохо провести в компании друзей или сопартийцев, но никто, как правило, не питал огромного желания яшкаться с дочерью предателя. Даже те, кто пусть хоть изредка, но проявлял симпатию в ее адрес, и только, разве что, Айяме и Кьеши могли хоть немного скрасить ее одиночество.
Но Ай слишком занята работой и исследованиями, а Укитаке надо еще постараться, чтобы найти, - с грустью думала девушка, понурив плечи и уставив взгляд на маленькие камешки, шуршащие под ногами.
Когда Католина услышала шаги позади себя, она невольно поежилась. Это был уже далеко не первый раз, когда ее неприятели пытались напомнить ей о ее "дурном" происхождении, и каждый раз эти встречи заканчивались плохо, как для нее, так и для нападавших тоже. Ямамото-тайчо понемногу начинал терять терпение, а она с каждым разом все больше уставала от этих пьяных выходок. Держать себя в руках становится тяжело, когда изо дня в день тебе угрожают оружием или грозятся выкинуть что еще похуже, если она сама лично не вырежет себе сердце прямо у них на глазах. Иногда даже сложно поверить, что эти люди когда-то считали арранкаров злом, ведь сами, порой, ничем от них не отличались.
Услышав, что шаги участились и стали намного ближе, Кэт шумно вздохнула и остановилась. У нее не было желание драться - не сегодня, во всяком случае, уж точно. Но и убегать от преследователей она больше не будет, как никак, она не простой рядовой, а пятый офицер первого отряда, который может суметь за себя постоять. Набравшись смелости и сжав в кулаки руки, Католина медленно повернулась, но не успела ничего сказать. Человек, стоявший напротив, был хорошо ей знаком, и она была уверена, что он ни за что не причинит ей вреда.
- И-ичимару-фукутайчо? - запнувшись, выдавила из себя Айзен, но, оправившись от удивления, быстро взяла себя в руки и торопливо добавила: - Чем я могу Вам помочь?

На губах Католины появилась улыбка, но была ли она искренней, девушка не могла сказать наверняка. Ичимару Гин нередко выручал ее из беды, заботился и никогда не делал ей ничего дурного, в отличие от многих других лейтенантов и капитанов Готея. Но его улыбка и белые, искрящиеся серебром волосы пугали Кэт, пожалуй, даже многим больше, чем Шинсоо - его занпакто. Все остальные шинигами для нее были не так опасны, как он, ведь их девушка могла считать, как книгу, а вот о Гине она не знала ничего, кроме того, что о нем и так известно.
Он всегда был ко мне добр, - вспоминала Айзен, - но, вместе с этим, ненавидел моего отца. Айме рассказывала, как Ичимару втерся в доверие Соуске, чтобы, в конце концов, убить его собственными руками. Но ему не повезло, и Куросаки Ичиго закончил дело за него, к счастью для девушки - не до конца, оставив ей призрачную надежду на скорое его высвобождение из Гнезда Личинок. Поэтому Кэт не могла понять, отчего Гин был с ней так нежен - был ли этого новый план по уничтожению Айзена, или же он на самом деле питает к ней какие-то свои своеобразные отцовские чувства? Шинигами виновато поджала губы и потупила взгляд, но вслух не сказала ничего, боясь, что лейтенант может обидеться, узнав о ее подозрениях.
- Нет-нет, что Вы, - она поспешно замахала руками и помотала головой, отчего каштановые кудряшки небрежно рассыпались, упав ей на плечи. - Все хорошо, я просто не ожидала кого-либо здесь встретить. Сегодня выходной, и многие шинигами, должно быть, сейчас уже дома или что-нибудь празднуют. Я надеялась остаться незамеченной и немного отдохнуть от долгой работы.
Айзен снова улыбнулась, но уже намного дружелюбнее, загнав свой страх далеко в глубины подсознания. Я - дочь своего отца, - твердила она себе, стиснув в кулачки маленькие ручки, - а мой отец никогда и ничего не боялся. Жаль только, что это-то его и сгубило. Будь он повнимательнее и не так самоуверен в своих силах, возможно, ему не пришлось бы сейчас гнить в темнице, а ей - Кэт, строить план по его высвобождению. Айяме, впрочем, обещала помочь, но что толку от двух глупых девчонок, если против них стоит весь Готей-13, добрая половина Академии, включая учителей и самих учеников, а во главе их всех - Ямамото Генрюсай-тайчо со своим огненным занпакто. Надежды на успех были слишком призрачными и нередко девушка думала о том, чтобы оставить эти мысли и начать строить собственную жизнь. Но потом со злостью впивалась ногтями в мягкую кожу и упрямо продолжала повторять: Я - дочь своего отца! И я ничего не боюсь - ни смерти, ни наказания, ни вечного забвения. Клянусь, я доведу это дело до самого конца! Чего бы мне это ни стоило. Совсем как какую-нибудь мантру.
- Благодарю, Ичимару-фукутайчо, - Католина почтительно склонила голову. - Надеюсь, я смогу отплатить Вам за Вашу доброту.
Она подняла глаза на Гина, пытаясь отыскать в них намек на ложь, в которой девушка неустанно его подозревала. Но не увидела ничего, кроме веселого блеска и хитрого огонька, никогда не гаснущего в темных зрачках лейтенанта. Кэт поежилась от его взгляда, но поняла, что больше не испытывает к нему враждебности. Очевидно, за все это время она научилась принимать его таким, какой он есть, и даже прониклась какой-то странной симпатией, которую все еще сложно было воспринимать, учитывая, как долго шинигами боялась получить со спины смертельный удар в сердце грозным Шинсоо. В отместку за все, что сделал ему ее отец.
- Извините за вопрос, Ичимару-сан, но что Вы тут делаете? - Айзен осмотрелась вокруг, пытаясь понять, что могло вызвать интерес Гина в этой части первого отряда, но не нашлась с ответом. Ничего, кроме простых бараков их не окружало, а кабинет Главнокомандующего и того вовсе находился в другой стороне. - Может, я могу Вам с чем-то помочь?
Девушка смахнула непослушные прядки волос и сцепила тонкие пальчики под животом, чтобы скрыть свое волнение. Гин этого, вроде бы не заметил, но разве можно что-либо понять по той тонкой щелочке, скрывающей за собой хитрый взгляд темных глаз лейтенанта?

На слова Гина Католина лишь пожала плечами. Она была бы рада и вовсе не работать: выполнять грязную работу, да заполнять стандартные бланки мог и любой другой шинигами - для этого не нужно было обладать острым умом и отличной памятью. Впрочем, Кэт никогда и не жаловалась. Она знала, что Ямамото ей не доверяет - никогда не будет, помятуя сложный характер Главнокомандующего, а значит, кроме бумажной работы и прочей бесполезной волокиты ей не придется ни о чем мечтать. Он пытается меня занять рутиной, - как-то решила Айзен, убирая стопку документов в ящик, - и хочет, чтобы у меня не осталось сил на мятеж.
- Ваши слова, да Ямамото-тайчо в уши, - улыбнулась Кэт, разводя руками. - Мне, увы, приходится исполнять его поручения и заниматься грязной работой. Впрочем, это не так уж и сложно, так что мне не приходится жаловаться.
Почувствовав прилив чьей-то реяцу, девушка осмотрелась по сторонам, однако никого не увидела, кроме стайки воробьев, весело прыгавших по песку. Странно, в Готее ведь никогда не было таких птиц. Может, солнце слишком сильно греет? Или чай, выпитый за обедом был не совсем с барбарисом... Айзен помотала головой, прогоняя наваждение, но оно никуда не делось, а треклятые птицы еще больше стали над ней измываться, залившись настойчивой трелью. Внезапно Католину охватила сильная злость и она едва сдержалась, чтобы не разогнать воробьев прочь или не кинуть в них какой-нибудь камень. Остановило ее лишь то, что перед ней стоял Ичимару и то, что всего пару минут назад она сама сказала себе, что они - просто назойливый глюк.
- В любом случае, Ичимару-фукутайчо, - шинигами повернула голову к Гину, - если понадобится моя помощь, буду рада вам оказать услугу.
Она с благодарностью кивнула, а сама подумала, что зря затеяла все это. "Никогда не давай обещаний, которые не сможешь выполнить", - твердило подсознание и жесткий голос Халлибел. Что, если Гин попросит ее оставить попытки вызволить отца? Или ради ее же блага - отречься от него? Кто знает, какие планы вынашивает в голове бывший капитан. Раз он уже доказал, что отлично умеет притворяться, что, если следующий его шаг - втереться в доверие к дочке своего врага? Она бы так и сделала, окажись на месте Ичимару, хотя разве не это ли доказывает, что лейтенант никогда не стал бы делать подобное? Кэт крепко задумалась об этом, но постаралась особо себя не напрягать. Даже собственные мысли, порой, способны завести тебя в тупик, если ты не знаешь, когда стоит вовремя остановиться.
В ответ на слова Гина о капитане Айзен снова улыбнулась. Слухи о том, что Ичимару не любит свою работу быстро распространился по Готею, и иногда даже становилось непонятно, почему Ямамото все еще держит его при себе. Одна причина, конечно, и так очевидна - он был предателем, но предателем "в законе", которому, в конечном итоге, даровали должное прощение. Так или иначе, можно ведь держать его в составе рядовых, зачем возвращать такую высокую должность человеку, на которого нельзя стопроцентно положиться? Но тут Католина вспомнила себя и прикусила язычок. У нее самой ранг офицера - и не абы какого, а пятого. Может, это и не лейтенантская должность, но уже и далеко не рядовая. Значит, у Генрюсая есть какой-то план, раз он позволяет людям с подорванной репутацией крутиться в высших звеньях своей индустрии.
- В таком случае, давайте не будем злить его еще больше, - девушка подмигнула Гину и повернулась к своему кабинету. Благо, она ушла недалеко, а искать лейтенанта в такой глуши вряд ли будут, если вообще вспомнят о ее существовании, - пока Кира-тайчо Вас ищет, у него будет время остыть, а Вам можно спокойно попить со мной чай, если Вы не против.
Католина бросила взгляд на свое прежнее "наваждение" и с радостью отметила, что оно исчезло. Значит, ничего дурного не случится, если Ичимару выпьет с ней чашечку-другую. Большого вреда здоровью это не принесет, а пара веселых галлюцинаций скрасит его тяжкие будни, как только что скрасили ее собственные. В крайнем случае, все спасибо она позже в письменном виде отправит Айяме, ведь это, кажется, был ее чай...

Кэт кивнула головой, подтверждая слова лейтенанта. О том, что сотворил Ямамото-тайчо на Зимней битве воистину было чем-то легендарным. Море огня и грома, обрушившихся на головы шинигами и арранкаров навсегда запечатлелись в истории Общества Душ, и Айзен была одна из немногих, кто прочел ее от корки до корки. Своих врагов надо знать в лицо, - так говорили ей на тренировках в Хуэко Мундо, и именно это было причиной излишней любознательности Католины. Гин, впрочем, слишком приуменьшил значимость творения Главнокомандующего, однако вслух девушка сказала только:
- Увы, я не была на самой Битве, - хрупкие маленькие плечики дернулись, показывая мнимое равнодушие, - но я много об этом читала. Генрюсай-тайчо доказал, что он не зря занимает свое место, и кто я такая, чтобы его осуждать.
Ложь. Не проходило ни дня, когда Айзен не проклинала старика за то, что он приковал ее к Обществу Душ и навязал ей работу, от которой ее за долгие годы уже мутило. Но пока ей приходилось лишь с этим мириться - у нее не было ни союзников, ни ресурсов, чтобы осуществить свой замысел, не было и большой уверенности в том, что она сможет хотя бы просто пробраться в Гнездо Личинок и повидаться с отцом. А ведь у него было намного больше свободы, чем у нее под ярким горячим солнцем Готея, без цепей и четырех громадных стен, не пропускающих ни воздух, ни свет, ни звука - ничего. Кэт была на воле, но, вместе с этим, не переставала ощущать себя узницей. Она подняла голову вверх и посмотрела на Гина. Интересно, он чувствует то же, что и она, или дарованное прощение позволило ему сбросить с себя невидимые оковы и без зазрения совести продолжал нести свою службу? Нет, не то. Ичимару и прежде служил Готею, и у него была цель - уничтожить своего капитана - Соуске. По сути он ведь никогда и не являлся предателем, ему лишь навязали этот ярлык, который рано или поздно сотрется, это лишь вопрос времени. А вот ей придется нести его до конца своих дней, и даже смени Католина свою позицию и отрекись она от своих планов, никто никогда не станет воспринимать ее как "свою". Я всегда буду здесь чужая. А они никогда не станут мне семьей.
Слова Гина, впрочем, лишь доказывали ее правоту. Фраза, некогда научившая Кэт держать себя в руках, прозвучала из уст лейтенанта как какое-то предупреждение, от которого не стоит ждать ничего хорошего. Он знал о том, что значит она для Айзен и тонко намекнул о том, что ему это известно. Шинигами обиженно поджала губы, но ничего не сказала. В любом случае, он был прав, и спорить было бы просто бессмысленно.

Когда они оказались в кабинете и Католина разлила по чашкам чай, в комнате воцарилось неловкое молчание. По правде говоря, она не сильно надеялась на то, что Ичимару примет ее предложение, даже так - она скорее надеялась, что он его отклонит. Лейтенант, впрочем, не оправдал надежды офицера, и теперь девушка просто не знала, чем его еще занять. Нервно барабаня пальцами по столу, Айзен пыталась придумать новую тему для разговора, а сам Гин неумолимо смотрел на нее, словно пытаясь разглядеть, что творится у нее внутри. Лучше бы Вам туда не лезть, Ичимару-фукутайчо, - думала Кэт, пряча взгляд в быстро пустевшей чашке чая, - или Вам может не понравится что-то из того, что Вы там найдете.
Наконец, лейтенант первым подал голос. Его слова эхом разнеслись по пустой комнате и вернулись назад, усиленные в несколько раз. По спине Айзен пробежали мурашки, когда она поняла смысл сказанного и с трудом удержала себя от эмоций, нахлынувших на нее. Он знает! - с холодом внутри подумала девушка, и руки ее незаметно сжали чашку сильнее. Он знает о моем плане.
- Извините, но я не совсем Вас понимаю, - ровный голос не выдавал волнения, а лицо шинигами оставалось равнодушным, так, как будто новость ничуть ее не потрясла, - чем может быть мне интересен этот человек?
В голове ее, однако, крутилась лишь одна мысль: была ли подсказка Гина ловушкой, или он на самом деле хотел ей помочь? В другой стороны, зачем ему это нужно, если он так сильно ненавидит ее отца? Католина посмотрела на лейтенанта с недоверием, словно пытаясь найти подвох в его словах через тонкие щелочки серебристых глаз, внутри которых плясали довольные бесенята. Он пытается поймать ее. Заставить признаться в измене, чтобы доложить Генрюсаю, а затем уничтожить, как когда-то почти уничтожил Айзена Соуске. Но только я не позволю.

Боже, фукутайчо, вы принимаете меня за дуру или идиотку? Католина поднесла фарфоровую чашку к губам и сделала глоток, не сводя глаз с Ичимару Гина. Кидо барьер она заметила сразу, как он появился, это было не сложно для шинигами ее разряда и для дочери своего отца, ее ошибка была лишь в том, что, по ее предположению, лейтенант поставил его, чтобы скрыться от Киры-тайчо, но никак не для того, чтобы утаить от лишних ушей их разговор. Интересно, на что он надеялся? Хотел, чтобы теперь Кэт рассказала ему обо всех своих планах? Возможно, она выдала Лису свои намерения поведением и нервами, но это еще не доказательство, а вслух она никогда не признается о том, что задумала измену. Так что же Вы от меня хотите? Думала Айзен, внимательно следя за каждым движением Гина. Это было несложно. Мужчина почти не двигался, да и в тех жестах, которые он совершал, мало что можно было увидеть.
- И что же такого интересного Вы хотите скрыть от чужих ушей? - на губах Католины появилась легкая улыбка, хитрая и настороженная, как и она сама. Впрочем, ее нервы понемногу ослабевали, в бой вступил жгучий интерес, и она намерена выяснить все, что можно у этого пройдохи. - Вы полагаете, что нам нужно обсудить что-то, что не нужно знать кому-то другому? При всем уважении, Ичимару-сан, но это немного странно, не находите? У меня от Готея нет секретов, а то, что они есть у Вас - заставляет меня задуматься, не желаете ли Вы начать заговор против всего Общества Душ?
Она вскинула одну бровь вверх и внимательно посмотрела на Гина. Что-то, а переводить стрелки шинигами всегда умела, да и, расскажи она о новой измене Ичимару, кто знает, может, Ямамото, наконец, отведет от нее свои глаза и прекратит считать ее предательницей. Надежды на это были слабыми, но кто не любит помечтать о хорошей жизни? Католина ухватилась за эту идею, как за соломинку, хоть и не сильно рассчитывая, что ей повезет. Гин, конечно, хорошая цель для атаки, но и он не так прост, и играть с ним тоже опасно - никто не знает, когда окончательно захлопнется мышеловка в его пасти.
Слова Ичимару о плане опять же не произвели на Кэт должного впечатления. Она поняла, что все ее эмоции видны лейтенанту, значит, ей нужно действовать хитрее. Сердце перестало биться слишком быстро, лицо не выражало испуга, как и глаза, которые теперь смотрели на собеседника больше с удивлением, нежели с боязнью. Теперь Айзен притворялась жертвой, и настолько вжилась в роль, что на самом деле поначалу не поняла, о каком таком плане говорит Гин. Уголки ее губ вновь поползли вверх, а сама она слегка подалась вперед, опасаясь, впрочем, что Шинсоо внезапно вонзится ей в грудь. Но, если честно. О каких таких свидетелях он говорит? Кэт еще никому не рассказывала о своем замысле, даже Айяме, хотя она была здесь, пожалуй, единственным человеком, которому она могла доверять. Так о чем же тогда сейчас говорит Гин?
- Боюсь, я снова Вас не понимаю, Ичимару-фукутайчо, - она развела в стороны руками и совершенно невинным взглядом посмотрела на своего собеседника, - но я бы хотела узнать, какой такой "великий" план я замышляю. Простите мое любопытство, но разве можно привести его в действие, будучи совсем в него не посвященной?
Девушка скрестила на столе пальцы и откинулась на спинку своего стула. Разговор обещал быть интересным, но приведет ли он ее к разгадке, или же окончательно заведет в тупик?
- Лучником? - насторожилась Католина, - Вы хотите сказать, что знакомы с квинси? Боюсь, ни к чему хорошему Ваша дружба с ним не приведет. Насколько я помню из истории, Истребление Квинси плачевно закончилось для их расы и с тех пор между шинигами и ими... - Айзен замолчала, подбирая нужное слово, - в общем, есть недопонимание. И никогда не будет, помятуя их упрямство и безмерную глупость.
Кэт замолчала, позволяя лейтенанту осмыслить ее слова, а затем добавила, все также, не слишком меняясь в лице:
- Впрочем, если вы до сих пор не поубивали друг друга, значит, это общение Вам обоим взаимовыгодно. Боюсь предположить, что Вам от него нужно именно то, о чем вы твердите весь день: помощь в исполнении какого-то заговора. Раз так, боюсь, мне придется доложить об этом Ямамото-тайчо, в противном случае, все могут посчитать изменницей и меня. А я ведь только начала устраивать здесь свою жизнь.
Девушка окинула взглядом свой кабинет, остановилась на паре стульев, столе, маленькой тумбочке и паре других безделушек, притащенных сюда из мира живых. Теперь это место больше стало напоминать Дом, но только здесь постоянно светит солнце и совсем не хватает холодного серого песка под ногами, хрустящего от каждого малейшего прикосновения...