Начало игры

- Молодец Райден, исчерпывающий ответ, - монотонный голос преподавателя означал, что юноша, только что четко повторивший весь обряд погребения в теории, может наконец сесть. Весь процесс сын Рина описал тщательно, подробно, чтобы не упустить ни единой детали. Все как его учили здесь, все как его учил отец. Парень сел на место и посмотрел в сторону окон, которые, все же, были не очень близко от его места. Вскоре он потерял интерес к монологу учителя, который начал его словами "Как и сказал нам Райден". На это "Райден" молодой шинигами только вздохнул, уже привыкнув к неправильному произношению его собственного имени. Не совсем типичное оно для шинигами. Среди всех Бьякуй, Йоширо, Итару, Такеши и прочих Рэйден своим именем всегда немного выделялся, ибо на протяжении всей его жизни чуть ли не все изначально произносили его имя не так, как нужно. Даже отец признавался, что первые два года его так и тянуло назвать своего сына чуточку исковерканным именем, ибо не Рин решил его так назвать, а это была прихоть Лизы.
Мысли унеслись уже к новой семье. С Сорой он успел более-менее поговорить. Все ей объяснил, правда ее реакцию он так и не смог понять. Ведь неизвестно, что думает человек, когда в его жизнь как снег на голову появляется некий молодой мужчина, заявляющий, что является ее братом. А вот к Лизе Аматеру пока не тянуло. Точнее тянуло, но он боялся показаться ей на глаза. Это уже был тот детский, иррациональный страх, заключающийся в боязни неприятия. В голове невольно всплывали картины, будто его мать прогоняет Рэйдена, говорит не показываться на глаза. Это могло бы сильно ударить по шинигами. Ведь от него не только отвернется мать, которую он не знал и не помнил, но и не смог бы выполнить завет отца, которому он поклялся. Надо подготовиться, надо найти способ, как обнаружить путь к сердцу холодной и спокойной Лизы. И у него была кое-какая идея. Сора. Она, как казалось Аматеру, была тем самым ключом, тем самым мостом, который мог бы соединить двух совершенно незнакомых, но родных людей. И, вероятно, Сора бы помогла Лизе простить Рина.
Этими мыслями был погружен Рэйден, пока не почувствовал, как его трясут за плечо. Он медленно поворачивает голову и видит учителя, который нахмуренно глядит на своего ученика.
- Как я понимаю, ты меня не слушал, так? - задает вопрос преподаватель, а сам Аматеру немного отстраненным взглядом смотрел на уже пустой класс. Видимо, урок был уже окончен, поэтому он поднял свою голову и кивнул в знак согласия. Врать он все равно не стал бы - это неправильно, отец не этому его учил.
- Ладно, иди уже, - снисходительно произнес учитель, и Рэйден вышел из класса.

- Ммм, - потянулся Рэйден, когда пара вместе с классом оказалась позади, - наконец-то. Учеба учебой, но как же скучно, черт побери. Ритуал погребения. Каждый год одно и то же, честное слово. Лучше бы новое кидо изучил, больше пользы было бы, - как бы он старательно ни учился, все равно повторение одного и того же надоедало даже ему. Да, он спокойно преодолеет эту преграду, но в конце дня позволит себе высказать все мысли по этому поводу своему занпакто.
- Повторение мать учения, забыл что отец твой говорил?
- Терпеть не могу, когда ты прав, - с улыбкой буркнул юноша, признавая свое поражение перед своим веснушчатым другом.

Отредактировано Amateru Raiden (10-07-2014 19:04:09)

Прелесть то какая. Рэйден, шагая спокойно и думая, как бы быстрее добраться до собственной комнаты, где Тойотоми, наверное, только просыпается, желал только расслабиться и принять душ, но... но есть большущее такое НО в виде одного блондина, который имел другое мнение насчет отдыха Аматеру. Когда шинигами со спокойной душой шагал навстречу душу, судьба подкинула ему Наоки, который, подобно старому пулемету "Максиму", засыпал бедного брюнета градом слов. Люди говорят, что словом можно ранить, и если это так, то Наоки убьет любого к чертовой бабушке.
- Черт, он мне уже нравится, - рассмеялся внутри Хинотори, понимая, какая внутри неразбериха у его хозяина.
Первое дело юноша молчал. Совершенно. Он даже не обратил внимания на руку, которую ему усердно пожимали, отчего она онемела, а вскоре заныла так, словно юноша всю ночь работал грузчиком, а на перерывах качал эту руку с эротическим журналом наперевес. Монолог неожиданного собеседника, которого он вообще не знал, если на то пошло, ибо ни разу за свою короткую жизнь шинигами его не видел, совершенно сбил его с толку.
- Откуда этот парень знает, что тебе нравятся старушки, которые носят трусы наизнанку? - продолжал откровенно ржать внутри меч, отчего из тумана всего этого смятения у Рэйдена возникла картинка, что где-то глубоко внутри его души на островке посреди огненного мира огромная птица-феникс дико смеется, бьет своими крыльями по земле и вытирает огненные слезы, находясь в золотой клетке. Но смех его занпакто начинал приводить в чувство ошарашенного парнишку, который начал прокручивать так внезапно приключившийся с ним случай. И, как потом он для себя выяснил, сделал он это зря.
Когда в голове вновь с удивительной детальной точностью появилась картинка появления Омаэды, когда он кричал подобно кашалоту во время брачного периода, Аматеру тут же согнул пальцы чтобы выпустить в него сокацуй, а потом и Райкохо для профилактики, но на счастье Наоки кидошник все еще не мог промолвить ничего, кроме почти неслышимого "ама...ама", на что послужил ответ Хинотори:
- Ага, криминал, криминал, - и вновь истеричный смех внутри заглушил многие звуки вокруг, отчего пришлось немного подождать, пока меч хоть чуточку успокоится. Когда это случилось, а смех был достаточно продолжительный, чтобы нарисовать портрет Аматеру, ведь тот стоял, как вкопанный, успокоился уже и сам шинигами.
- Давай по порядку, - наконец чуть дрожащим голосом заявил юноша. - Во-первых, я не брат тебе. Во-вторых, мы вообще не виделись. В-третьих, какие к черту трусы и печенья, и что за клан Касуми-Одзи? И, наконец, ты вообще о чем?
Конечно, в голове начинала складываться полученная информация. Шок, временно остановивший процесс вечного анализа в голове шинигами, начина отступать, отчего Рэйдену было не так тяжело сложить дважды два и получить нужный ответ. А потому мозаика становилась картина, когда он акцентировал внимание на слова "брат", "благословение" и "Сора".
- Так, Тойотоми, кажись, мы сегодня набухаемся. Я точно.