---> Академия Шинигами, Спортивный зал.

Низкие дождевые тучи медленно проплывали по свинцовому, серому небу, нагоняя на студентов Академии тоску и молчаливую угрюмость - впервые за долгое время Готей погрузился в тишину. Сора медленно двигалась вдоль узких улиц, думая о том, что произошло в спортивном зале и не замечая никого вокруг, как будто их и не было вовсе. Она медленно брела куда-то, сама не зная куда, переступая ногами по влажной от дождя земле и пыталась собрать части своего раздробленного сознания в единую картинку. До сих пор - безуспешно, однако кое-что понемногу начинало вспоминаться, и Ядомару отчаянно хваталась за эти обрывки, как будто они могли спасти ее жизнь.
Все это было, конечно, странно. Еще вчера Сора и не подозревала, что такая большая часть ее жизни просто исчезла из ее памяти, оставив после себя пустоту, о которой ни она сама, ни кто-либо другой не могли ничего вспомнить. Но сейчас осознание потери было слишком сильным, чтобы оставить его в стороне, и это знание могло быть слишком важным, чтобы оставить попытки его восстановить. Вазйрад была уверена, что было в этом что-то странное, и ниточка, которая казалась ей связующей, вела к Куросаки Сае. Ее нужно найти.
Во время боя во внутреннем мире Мивы, Сора почувствовала опасность, но она исходила не от Ниши, и не от его странного города - от человека, который был так сильно похож на занпакто Укитаке. Кто он и почему казался Ядомару угрозой, она так и не вспомнила, но знала, что ее подруге могла грозить опасность. Вопрос только в том, было ли это чувство предвидением, или же это лишь часть утерянного воспоминания? Соре хотелось бы это знать, но пока она была бессильна. Собственное сознание ее подводило, возникали пробелы, которые существенно повлияли бы на воссоздание всей картины. Если бы только была возможность их восстановить...
Она оказалась в сквере. Пустынном и безмолвном, как и все остальное Общество Душ. Здесь было тихо и холодно; морозный воздух путался в волосах девушки, раздувал ее форму и пронизывал до костей ледяными невидимыми пальцами. Вайзард опустилась на скамью и откинулась на спинку, запрокидывая голову вверх. Капли дождя, прорывающиеся сквозь свинцовые тучи, падали ей на лицо и стекали по щекам, но ветер сгонял их прочь и высушивал прямо на коже. Сора нахмурилась и вновь попыталась вспомнить. Перед глазами плыли разные картинки, эпизоды, которые казались ей бессмысленными: то она гуляла по улицам Академии, и теплые солнечные лучи приятно грели ее кожу, то она внутри какого-то дворца, построенного из холодного мрамора. Он был огромен, внутри него царила тьма, и только в одном из множества залов на широком каменном троне сидел он - тот самый человек, лица которого девушка не могла вспомнить. В следующий миг перед глазами мелькнуло лицо улыбающейся Саи. Она звала себя так, несмотря на красивое и полное имя, данное ей родителями - Саёнара и неприязненно морщилась, когда Ядомару так ее называла. Затем снова провал, и только в ушах звучит непонятное, но до боли знакомое слово - Сакрифайс. Вайзард пыталась вспомнить, что оно значило, но так и не смогла, потому что ей помешали.
Ее присутствие Сора заметила уже давно, потому что энергию своей рыжей подруги девушка всегда чуяла аж за версту. Но, тем не менее, все равно сделала вид, что удивилась.
- А кто такой этот Рюу? - Сора скрестила на груди руки и осторожно выскользнула из цепкой хватки Куросаки. - Я только что о тебе думала.
Сая посмотрела на нее удивленным взглядом, но, прежде чем ответить на ее немой вопрос, Ядомару жестом пригласила подругу сесть рядом.

Сора уставилась на подругу со странным подозрением в глазах. Все это было более чем ожидаемо: слухи в Академии разносятся быстро, даже слишком, учитывая болтливые языки некоторых отдельных шинигами, да и сама Куросаки нередко ввязывалась в авантюры, в ходе которых многие тайны прекращали быть тайными, опять таки - не без помощи вышеописанных шинигами. О том, что Сая знает об Айкаве, ну или хотя бы то, что она узнает об этом потом, Ядомару была давно готова, однако сейчас девушка планировала обсудить другие вопросы, а посягательства на собственную личную жизнь терпеть была не намерена. Впрочем, как можно отказать Куросаки? Эти наивные большие глаза смотрели на Сору с искренним любопытством, а чуть подрагивающие губы выдавали ее ужасное нетерпение. Ее бы проучить, потомить немного, заставить помучиться и изнывать от интереса, как любят делать подростки из возраста, но Ядомару была совсем другой закалки и, несмотря на нежелание говорить что-либо о своих отношениях, все же не смогла долго молчать.
- Что ты об этом знаешь?
Внезапно Сора поймала себя на мысли, что реагирует на все слишком спокойно. В любом другом случае она наверняка устроила бы скандал или для порядка вынула из ножен Эду, или и того больше, просто перестала бы разговаривать с Саей. Но сейчас ей как будто действительно хотелось все обсудить. Удивившись, девушка даже не сразу нашлась с ответом и несколько секунд тупо смотрела на Куросаки, как будто она сказала что-то невразумительное. Лишь спустя несколько секунд она смогла взять себя в руки и вновь заговорить.
- Не знаю, кто распускает обо мне такие слухи, - вайзард скрестила на груди руки и откинулась на спинку скамейки, упрямо продолжая скрывать ответ на вопрос Саи. Да и что вообще ей можно было сказать? Их отношения с Рюу были странными и не подходили ни под какое нормальное описание земных психологов. Ядомару даже не могла сказать с уверенностью, была ли она влюблена в него и встречаются ли они вообще, учитывая, что видятся они слишком редко для любовной пары. Куросаки это не понравится и, упаси Боже, она еще предложит варианты решения этой проблемы. Хорошо если только на словах, а если начнет подкреплять делом? Лучше уж молчать и унести эту тайну с собой в могилу, пока это не сделал за нее кто-то другой.
- Кстати, почему ты здесь? Я думала, ты сейчас на занятиях.
Судя по виноватому блеску в глазах, Сая прогуливала. Но это и к лучшему, будет повод отвлечь ее немного от Айкавы и перевести стрелки на нее, чтобы полностью отвести от себя ее подозрения. Впрочем, эту технику Сора еще толком не освоила и не была уверена, что она сработает с подругой. Яйца курицу не учат, но вдруг повезет?

Сора не смогла сдержать улыбки, видя, как лицо ее подруги изображает целую палитру различных эмоций в то время, как она пыталась осмыслить ответ Ядомару. Здесь было все: и удивление, и злость, и смятение и многое другое, чего даже сама вайзард не сразу смогла определить с первого взгляда. Впрочем, девушка терпеливо ждала, когда Куросаки все обдумает самостоятельно и предоставила ей возможность самой сделать некоторые выводы по полученной информации; к сожалению, Сора не учла, что язык Саи работает быстрее мыслей, и поэтому, когда она наконец изрекла более менее ясное словосочетание, она не сразу поняла, к чему оно относилось. Было ясно лишь то, что подруга была оскорблена поведением Ядомару и считала непростительным то, что она так долго молчала. Но разве можно ее в этом винить? Вайзард сама не знала, что чувствует к Рюу, и может ли она ему доверять, не говоря уже о том, чтобы рассказывать об их отношениях даже своей лучшей подруге. Ей требовалось больше времени и больше ясности в том, что между ними происходит, требовалось понять свои чувства и определиться в чувствах Айкавы, и суметь понять, способна ли она нести ответственность за парня, чтобы потом не жалеть о содеянном. Только в том случае, если ответы на эти вопросы будут получены, возможно, Соре захотелось бы с этим поделиться. Но Куросаки была человеком иных взглядов, и для нее важнее было другое. К несчастью, теперь ее было не переубедить.
- По правде говоря, я еще ничего не успела подумать. - Поймав на себе удивленный взгляд Саи, девушка лишь многозначительно пожала плечами и замолчала, оставляя Куросаки совершенно обескураженной.
К счастью, подруга быстро пришла в себя и, оправившись от удивления, немедленно сдала своего информатора. Омаеда. Знакомая фамилия, где же она могла ее слышать? Не сразу в голову пришел высокий надоедливый парень с короткой, но очень пышной копной светлых волос и невероятно выразительной внешностью. Если Соре не изменяла память, он был соседом по комнате Айкавы и отличался очень тяжелым, подчас просто невыносимым нравом. Ядомару старалась с ним не встречаться, а если не удавалось, то непременно делала все возможное, чтобы от него избавиться или вообще - скрыться подальше от его внимательных глаз. Против самого Омаеды девушка ничего против не имела. Она любила болтливых людей - они всегда заполняли рекламные паузы самой Соры, потому что в отличие от них, она предпочитала больше молчать и слушать, чем переводить свое время впустую дурацкими разговорами. Однако репутация Наоки, вернее, слухи о его назойливости, намного опережали его самого; они, увы, были далеки от правды и больше приуменьшали, чем приукрашивали, как всегда казалось при встрече с парнем. Иногда Ядомару даже сомневалась, что ее Рюу тоже нормальный, и когда у него случались вспышки гнева или что-то в этом духе, она списывала это все на слишком продолжительное соседство с Омаедой, которое никому не могло принести пользы.
Даже Сая, которая встретилась с ним всего однажды, уже была готова рвать и метать только вспоминая то, что она из-за него сегодня пережила. Руки девушки метались в воздухе, как по руководству невидимого кукловода-психа, а в глазах светилось такое безумство, что даже Соре на миг стало страшно. Впрочем, впервые за долгое время она улыбнулась, представив, как проходило первое знакомство Куросаки с ручным монстром Рюу, и даже по сжатому изложению девушки без труда поняла, что там действительно было на что посмотреть.
- У Омаеды никогда язык за зубами не держится. Иногда мне кажется, что это он инопланетянин, у которого где-то за языком спрятан заводной моторчик, который не прекращает работать даже ночью. Не знаю, правда это или нет, но я слышала, что он разговаривает и во сне, бормочит что-то все время, не прекращая. Не удивительно, что у Айкавы на этой почве у самого немного съехала крыша. - Ядомару представила, как Рюу, прячась под подушкой, шипит и изрыгает проклятия, ненавидя себя за то, что позволил Наоки уснуть раньше него, и как он борется с желанием вынуть из ножен свой занпакто, чтобы не перерезать ему глотку. - Будь я на месте Рюу, давно отрезала бы ему язык или голову. Они все равно ему не нужны, пользы никакой не приносят.
Интересно, были ли у Наоки вообще друзья? Или все его также люто ненавидели, как Акио, Сора и теперь вот - Сая? Наверное, нужно быть таким же безумцем, чтобы вытерпеть нрав Омаеды или иметь совершенно ненормальное чувство юмора. Ядомару была уверена, что даже ее стальные нервы не смогли бы справиться с Наоки, и уже к концу года или он, или она уже были бы мертвы. Если бы мне не удалось его убить, я бы покончила жизнь самоубийством, на полном серьезе подумала она. И Эда, сидящая где-то в глубинах сознания, с готовностью поддержала хозяйку.

- Так вы встречаетесь или нет?
Сора неопределенно пожала плечами и устало запрокинула голову вверх. По серому небосклону медленно плыли низкие свинцовые тучи, ветер становился сильнее и казалось очевидным, что скоро пойдет дождь. Им неплохо было бы зайти в здание, но Ядомару не хотелось уходить. Впервые за долгое время она нашла себе место, где ей было удобно, где она могла о многом подумать и не опасаться, что ее одиночество кто-нибудь нарушит. Не считая Саи - ее присутствие никогда не давило на девушку, напротив, больше поднимало настроение и успокаивало нервы. Но что ответить ей на вопрос о Рюу? Сора шумно вздохнула и попыталась собрать свои мысли в кучу. Она не любила привязывать себя к другим людям, но этот парень, стоит признать, был ей на самом деле симпатичен. С ним ей было хорошо, почти как с Куросаки, иногда весело, хотя смеяться девушка тоже особо не умела, а еще она любила проводить с ним время. Не зря она так часто приходила к ним с Наоки в комнату, рискуя психикой и нервами - просто для того, чтобы лишний раз повидаться с Айкавой.
- Полагаю, он думает, что да, - тихо ответила Ядомару, поворачиваясь лицом к Сае, - но что думаю я - даже не спрашивай. Она замолчала, снова фокусируясь на своих мыслях и пытаясь собрать нужную комбинацию в калейдоскопе, но что-то определенно все время шло не так. Воображение частенько подтасовывало странные картинки и образы, похожие на воспоминания, однако Сора могла поклясться, что никогда ничего прежде не видела. И все же каждый эпизод смутно напоминал ей о чем-то, жаль только, что она никак не могла понять, о чем именно. - Ты меня знаешь, - рассеянно произнесла девушка хмурясь. - Я не люблю связывать себя отношениями с другими людьми. Но в этот раз мне не очень хочется следовать этим принципам. Мне он нравится. Айкава хороший парень. Возможно, мне бы даже хотелось быть с ним вместе, но я боюсь. Правда, пока сама не знаю, чего именно.
Сора снова пожала плечами и поежилась, как будто от холода. Неужели это она только что призналась Сае в своих чувствах? Боже, да что же это с ней творится?
- Кстати, Тайо говорит, что Тоору - моя соседка по комнате - безумно влюблена в Рюу. Надеюсь, что однажды ночью она не воткнет мне в грудь свой занпакто. Представляешь, я даже спать начала с ножом под подушкой. - Невесело рассмеялась Ядомару, вспоминая, каким взглядом, порой, одаривает ее Мадараме. Между ними, впрочем, никогда не было вражды, и часто девушки даже неплохо проводили время вместе; и все же, ночуя с ней в одной комнате, при таких обстоятельствах, даже смелой Соре, порой, было достаточно жутковато. Оставалось лишь надеяться на благоразумие Тоору. Хотя какой там, при ее-то дружбе с психованной Мураками.
Ядомару ухмыльнулась собственным мыслям, но вслух ничего не сказала. Она и так сильно превысила свой словарный запас на неделю, а если она начнет говорить монологами, кто знает, куда тогда скатится этот мир. Вместо слов девушка улыбнулась подруге одними уголками губ, но так, чтобы от внезапной перемены настроения Соры у нее не прихватило сердце - Сая знала, она вообще редко улыбалась, и если кому удавалось это увидеть, никто так и не мог до конца поверить в то, что это правда. Даже для Куросаки это было редкостью, хотя виделись они, порой, даже чаще, чем Ядомару со своими одногруппниками на учебе.
Впрочем, Сая и так ничего не заметила. Она была погружена в собственные мысли и на миг как будто даже отключилась от реальности. Ее лицо стало сосредоточенным, брови сдвинулись к переносице, да и сама она как будто стала совершенно другим человеком. Даже странно было видеть ее такой, обычно Куросаки всегда улыбалась, и ее глаза светились живой энергией; она была как заводной волчок, никогда не сидела на месте. А сейчас ее как будто кто-то выключил, если это вообще было с ней возможно сделать. Но, наконец, она изрекла:
- А почему ты меня вспоминала? Ты хотела о чём-то поговорить? - Сора и сама почти забыла о том, зачем собиралась встретиться с подругой, но этот вопрос, к счастью, вернул ее к той самой точке отсчета, которая тревожила ее вот уже несколько дней. Именно. Ей нужно было поговорить с Саей, возможно, она скажет что-то дельное и прольет свет на туман, сгустившийся в голове Ядомару в разделе личных воспоминаний.
- Да, точно. - Сора коротко кивнула и нервно поерзала на месте. - Скажи, как хорошо ты помнишь прошлый год? Не торопись отвечать, продумай все. Вспомни детали, важные события, какие-нибудь яркие моменты, но именно прошлого года. Подумай, не смотрели ли на тебя косо твои одногруппники, не считали ли тебя пропавшей и не говорили ли они чего-нибудь странного, типа: "и где тебя только носило?" или "мы уже и не думали тебя снова увидеть". Подумай хорошо, вспомни, и ответь на мой вопрос.
Да, это было действительно важно.

Сора медлила с ответом, но отчаянно прокручивала его у себя в голове, словно хотела, чтобы он придал ей большей уверенности. Сая была права в одном, нельзя было отпускать Рюу; каким бы редкостным засранцем он ни был и как бы не надоедал ей порой, с ним Ядомару было слишком хорошо. Поначалу ее это пугало, и она старалась избегать с ним встреч, постоянно находила отговорки. Но теперь все было иначе. Часто Сора сама приходила в комнату Айкавы; они много разговаривали, иногда смеялись. Пару раз у них было несколько совместных тренировок, и хотя нельзя было назвать Рюу отличным бойцом, нередко парень действительно производил на нее большое впечатление. Словом, впервые в жизни, если не считать Саёнару, вайзард нашла себе близкого по духу человека, с которым ей не страшно было провести остаток жизни.
Сора улыбнулась и повернула голову к подруге, чтобы получше рассмотреть ее лицо. О Ядомару часто говорят, что у нее лед вместо сердца, и что она никого и никогда не сможет полюбить так сильно, чтобы отдать за него свою жизнь, особенно теперь, когда угроза новой войны была не за горами. Однако это была не правда. Возможно, сердце Соры на самом деле с годами зачерствело, но нельзя было сказать, что ей незнакомо чувство "любви". За Саю, свою лучшую и, пожалуй, единственную подругу, вайзард отдала бы все, что угодно, будь то чья-то жизнь или нечто другое, не менее важное для нее, она была готова пожертвовать всем, лишь бы только так полюбившаяся ей улыбка Куросаки никогда не сходила с ее лица, а задорный бойкий голос девчонки никогда не уставал рассказывать новые веселые истории. Впрочем, одну простую истину Ядомару усвоила сразу - никогда человек тебе близкий не будет счастлив, узнав о твоей кончине, и что бы ни случилось, как бы трудно ни было выживать, всегда должен был способ спасти друзей и спастись самому.
Соре хотелось бы сказать об этом подруге, заставить ее улыбнуться и пообещать, что она никогда ее не оставит. Но слова застряли у нее в горле, и, вместо того, чтобы заговорить, девушка лишь коротко кивнула и вновь погрузилась в свои мысли. Теперь ее тревожило другое чувство, и оно вновь вернуло ее на несколько месяцев назад. Память все также упрямо отказывалась помогать Соре вспомнить, но девушка была слишком упряма, и вот, наконец, в неясном калейдоскопе фрагментов прошлого появились какие-то просветы. Она вспомнила улицы, совсем недалеко отсюда, там они встретились с Саей после того, как она пропала. Их разговор был недолгим, потому как Куросаки куда-то спешила, а ее слова были наполнены какой-то чушью, которую Ядомару никак не могла понять. Из их диалога вайзард помнила лишь одно слово, почему-то крепко засевшее в памяти девушки - Император. Но откуда оно взялось, и что оно значило для Соры по прежнему оставалось загадкой. Она надеялась, что Сая сможет помочь ей вспомнить, но, судя по всему, надеялась напрасно, Куросаки и без того была в замешательстве.
- И тебе совсем не хотелось узнать, почему они все так себя ведут? - Вайзард повернулась к подруге, чтобы прочесть ответ в ее глазах, но наткнулась на ее внимательный взгляд и в удивлении, почти забыла, о чем только что спрашивала сама. - Моя мать даже не заметила моего отсутствия, - наконец, продолжила Сора, - сама знаешь, мы видимся редко, да и у нас никогда не было таких теплых отношений, как у тебя с твоими родителями. Друзей у меня тоже кроме тебя почти нет, и все же одногруппники смотрели на меня с таким удивлением, когда я пришла в Академию после возвращения, что мне невольно стало не по себе. Я начала копаться в своем подсознании, поспрашивала людей, и знаешь что? Я ни черта не помню об этих проклятых месяцах, что нас не было.
Девушка со злостью стиснула руку в кулак и сцепила зубы, как будто это должно было непременно помочь, но быстро взяла себя в руки и уже спокойно добавила:
- До сегодняшнего дня я никак не могла докопаться до правды. Кое-что всплывало в памяти, отдельные элементы, обрывки каких-то моментов из прошлого, и только сейчас все, наконец-то начало вставать на свои места. - Ядомару провела рукой по влажным волосам, убирая их за уши и смахивая с лица мокрые капли дождя. Становилось холодно, на коже появились мурашки, но Сора не чувствовала ничего, кроме странного возбуждения. Она так хотела докопаться до правды, что это вскоре превратилось в навязчивую идею, и теперь любая мелочь, приходящая на ум, сводила ее с ума. - Мы не были в этом мире, Сая. Где-то еще, но явно не здесь. Это место, даже в воспоминаниях, пугает меня, но мне кажется, что пришла я туда за тобой. Попробуй вспомнить что-нибудь, прошу тебя.
Сора почти что с отчаянием посмотрела на подругу, искала в ее глазах поддержку, но видела только страх. Неужели она пугает Саю? Впрочем, не удивительно, временами Ядомару сама себя пугала, и все же сейчас было не время для паники. Куросаки должна была вспомнить, иначе она окончательно сойдет с ума.

Сора мотнула головой, и пышная копна черных волос, поддавшись этому движению, разбрызгала холодные капли осевшего на них дождя на руки и ноги девушки. Он нервничала. Правда была так близко, что до нее можно было просто дотянуться, стоило только захотеть. Но чтобы Ядомару ни делала, как бы ни пыталась ухватиться за спасительную ниточку, она тот час же обрывалась, и ей приходилось начинать сначала. Вайзард почти с отчаянием воззрилась на низко нависающие над их головами свинцовые тучи, морщась от моросящего дождя, попадающего на лицо, и хмурилась от жестокой реальности, не позволяющей ей приблизиться к цели.
А может, не было никакой правды? Может, все это лишь казалось ей безумством и на самом деле ничего странного за этим нет? Девушка повернулась к Сае и утонула в ее глубоких прекрасных глазах; за страхом и непониманием в них скрывалась безмятежность, спокойствие, которое так внезапно исчезло у самой Соры. Какая-то частичка Куросаки наверняка не хотела знать правду, как бы она ни старалась показать подруге свою заинтересованность, да и сама Ядомару, по правде, уже настолько устала искать ответы, что почти согласилась с тем, что прошлое лучше не ворошить. Ничего страшного с их жизнями за это время не случилось, и все, кто пропал, благополучно вернулись к семьям домой. Быть может, действительно стоит оставить это и заняться реальной угрозой, которая так внезапно подкралась к ним с совершенно неожиданной стороны.
Я выбилась из сил, - решила Ядомару, опуская руки и пряча лицо за шторкой мокрых волос, я думала, что Сая сможет дать мне нужные ответы; напрасно я втянула ее в это. Однако прежде, чем девушка успела что-либо сказать вслух, ее вдруг обуяла ярость. В глазах Куросаки, в ее ответах, даже в жестах Сора видела жалость и тоску, к которой Ядомару с детства питала лишь ненависть и злобу. Она не могла терпеть, когда к ней относились так, потому как ей самой никогда не было до этого дела. Ей было плевать, есть ли у нее игрушки, которые есть у ее сверстников, если у нее любовь, которой окружены дети одного возраста с ней. Все это было не важно, настолько, что даже мысли о проявлении этих чувств вызывали в девушке отвращение. Сора, впрочем, сделала над собой усилие и сдержала эмоции, в конце концов, Сая не виновата, что у нее слишком большое и доброе сердце, и все же странно, что она до сих пор так и не поняла, что у Ядомару были другие взгляды на жизнь, и что ей не нужна была та забота, которая Куросаки была знакома с детства.
- Что я вижу в твоих глазах, Сая? Жалость? - Вайзард криво улыбнулась, стараясь слишком не переусердствовать и не обидеть подругу. - Напрасно ты думаешь, что она мне нужна. Моя мать отнеслась излишне равнодушно к моему исчезновению, это правда, однако я не могу ручаться за то, что она нисколько не переживает о моей судьбе. То, что она не вмешивается в мое обучение и внеурочные дела лишь доказывает ее уверенность во мне и моих силах. Она дала мне то, что не каждый родитель может дать своему ребенку - желание сражаться за себя и своих близких во что бы то ни стало. Ты не должна считать, что у нее нет чувств или что у нее холодное сердце, - Сора с силой сжала подол своей формы, - хотя и мне порой так кажется. Однако она, как я - никогда не показывает никому своих чувств.
- Эмоции убивают быстрее вражеских клинков, поэтому с ними надо бороться и учиться прятать от тех людей, которым они не предназначены. - Эти слова Сора помнит до сих пор, хотя сказаны они были Лизой уже очень и очень давно. Все эти годы они придавали девушке силы, помогали справляться с трудностями и были главным ее утешением, когда, особенно в первые годы обучения в Академии, у нее случались конфликты с одногруппниками. Теперь Сора выросла, стала умнее и пользоваться правилами, привитыми ей Лизой, становилось гораздо легче. Именно поэтому она никогда не влазила в драки первой, хотя очень многие пытались спровоцировать ее на бой, и даже обзавелась подругой, которая смиренно терпела все выходки Ядомару.
- Прости, что была с тобой такой резкой, - извинилась вайзард, шумно вздыхая, - со мной в последнее время творится что-то странное, а эти воспоминания... они просто сводят меня с ума.
Сора хотела сказать что-то еще, но осеклась, услышав чьи-то голоса и быстрые шаги, направляющиеся к ним. Кому это взбрело в голову гулять в такую погоду? Девушка резко обернулась и смерила проходящих строгим взглядом, однако они не обратили внимание на подруг и юркнули в гряду деревьев, прячась от расходящегося дождя. Им с Саей тоже следовало бы пойти под крышу, но их как будто что-то держало здесь, и они по-прежнему оставались сидеть на месте.
- Погоди минутку, - попросила Ядомару, все еще глядя в сторону двух "непрошенных" гостей, сидящих в засаде. Они то и дело бросали на девушек косые взгляды и как будто хотели подслушать их разговор; наверное, у Соры уже началась какая-то паранойя, иначе как объяснить ее странное поведение; и все же, безопасности ради, она возвела вокруг них кидо барьер и только тогда, наконец, заговорила:
- Уэко-Мундо здесь ни при чем, - с уверенностью заверила подругу Ядомару, - но тот мир тоже был мрачным и пустынным, хотя я не уверена, что успела его рассмотреть. Я поспрашивала некоторых пропавших вместе с нами вайзардов, никто, как и ты, ничего не помнит, ни у кого даже не возникало того странного чувства, что гложет меня, и никто не пытался докопаться до правы, потому что не знает то, чего знаю я. Иногда мне кажется, что мы были под действием чьего-то влияния, и поэтому мы, наверное, обо всем забыли. Но тогда непонятно, почему память начала возвращаться только ко мне. Если это какой-то эксперимент, то мы должны узнать, для чего он и что еще с нами сделали, пока не начало проявляться что-то еще.
Сердце Соры забилось быстрее, когда она осознала, насколько серьезной может быть их проблема. Ей не хотелось пугать этим и Саю, однако слова сами вырывались из ее уст, и остановить их она уже была не в силах. Что-то странное творилось в этом месте, но почему никого, кроме нее это больше не интересует?

Ядомару пропустила слова Саи мимо ушей. Ей не было безразлично то, что она говорила, отнюдь. Однако мысли девушки были заняты вопросом, который вот уже несколько недель не давал ей покоя. Что же случилось с их памятью, и почему воспоминания давались ей с таким трудом? Сложнее всего было понять, почему из всех пропавших девушек именно она, Сора, начала копать в своем сознании и почему именно ей удавалось там что-либо обнаружить? Думать об этом с каждым днем становилось все труднее, однако Ядомару не могла найти покоя и тщетно пыталась найти ответы на свои вопросы.
Сая, между тем, занималась собетвенным самокопанием, и некоторые ее домыслы позволяли подруге нащупывать в памяти что-то знакомое. Несколько ночей назад, когда девушке, наконец, удалось уснуть, ей приснился огромный черный замок, выстроенный в готическом стиле и целый лабиринт мрачных коридоров, которые уводили ее к самому центру здания. Здесь все было совсем не так, как в Генсее, а Сейретей и вовсе казался крошечным по сравнению с той громадиной, которую рисовало ей воображение. Там было холодно, высокие каменные стены так и разили могильной мерзлотой, а факелы, висящие в стальных креплениях, едва пробивали своим светом темноту узких коридоров. Более всего Сору удивил трон - высокий, массивный и такой величественный, что стоя у его подножия невольно хотелось преклонить колена; на нем девушка видела фигуру - тонкую и изящную, почти же женственную, однако Ядомару знала, что это не так. Человек, который занимал трон, был мужчиной, и он оставил в ее сердце неизгладимое впечатление, которое было столь нерушимо, что она помнила его до сих пор. Лица, впрочем, не видно, и было непонятно, то ли это очередная игра воображения Соры, то ли настоящая картина, которую она когда-либо видела.
Самым печальным, однако, было то, что связать эту часть мозаики, как и многие другие, снившиеся ей ранее, Ядомару до сих пор так и не сумела. Все это было очень дико, неестественно, что невозможно привязать их к чему-то одному. Вероятно, Сая права, и они находились в Уэко-Мундо, на столах каких-нибудь ученых, которым было страсть как любопытно залезть в их мозги и узнать всю анатомию вайзардов; но дались ли бы они так просто? Сора перевела взгляд на Куросаки. Ее лицо было сосредоточенным и хмурым, как низкие тучи над их головами, волосы от воды утратили свой объем и потоком золотых кудрей, подобно льющейся с небес воде, стекали ей на плечи. Сейчас она казалась умиротворенной, податливой и чрезвычайно уязвимой, но Ядомару знала, что это не так. В бою подруга может быть жестокой и подчас стать равной Соре, несмотря на нелюбовь к насилию и причинению кому-то боли. Едва ли она, окажись в руках Эспады, позволила взять себя живой, а значит, казавшиеся мудрыми догадки, становились ничем, и им приходилось начинать все сначала.
- Кое в чем ты права, - наконец, изрекла вайзард, многозначительно глядя на свою подругу, - мое подсознание подсказывает мне это. Впрочем, есть кое-что, в чем я боюсь признаться самой себе. Когда все началось, и ко мне начали возвращаться воспоминания, я направилась в библиотеку и покопалась в некоторых фолиантах, где говорилось о влиянии некоторых способностей на других людей. Конечно, меня интересовало только стирание памяти и все, что могло бы повлиять на это, но кроме того, я обнаружила еще статью, которая почему-то показалась мне знакомой. Там говорилось о гипнозе - о его разных видах, которые, впрочем, могли бы стать и чьей-то способностью занпакто; не знаю по какой причине, но Эда отказалась давать мне информацию, возможно ли это вообще, но по ее голосу и поведению я поняла, что такое в принципе возможно и сделала вывод, который меня саму порядком испугал. - Ядомару повернулась к Сае и смерила ее мрачным взглядом. - Что, если кто-то управлял нами до того, как стереть память, а когда закончил свой эксперимент, просто заставил все забыть? Подозреваю, что так оно и было, но если нет, тогда у меня просто нет других вариантов.
Закончив, Сора шумно вздохнула и покачала головой. В мыслях все, что она только что сказала, выглядело более убедительно, а теперь, слушая собственные слова, девушка не была уверена в том, что находится в здравом уме. В конце концов, к чему еще могут привести десятки бессонных ночей и каждодневные самокопания, которые, как оказалось, не имели никакого толку? Будь на месте Куросаки кто-то другой, наверняка упек бы ее в четвертый отряд или, чего доброго, сразу отправил бы в психушку. Впрочем, девушка даже сопротивляться бы не стала, она и так слишком долго позволяла своему разуму насмехаться над собой.
- Но это не было Уэко-Мундо, - вдруг произнесла она чужим, незнакомым голосом, - я не помню ни лабораторий, ни лиц, ни инструментов. Перед моими глазами, каждый раз, когда я засыпаю, встает лишь чья-то фигура, настолько знакомая, что кажется, вот-вот я вспомню, кто это, но сразу просыпаюсь, и снова начинаю все сначала. Нет, это не проделки ученых, здесь есть что-то еще. Помню мраморный замок, высокий, с толстыми стенами и тронный зал, такой великолепный, что у меня и сейчас дух захватывает, когда я о нем вспоминаю. Помню какой-то сад и чей-то голос, он как будто уговаривал меня на что-то, но я пыталась сопротивляться... По-моему, я уже просто схожу с ума, и сейчас самое время мне обратиться к Унохане-сама.

[Начало игры]

Середина декабря, вторая половина дня. Солнце все еще довольно высоко, холодного ветра практически нет, да и в целом сегодня было теплее, чем обычно в такое время года.
Но, несмотря на относительно хорошую погоду, учеников в сквере практически не наблюдалось. Всего парочку шинигами решили насладиться прогулкой по парку после занятий, а от того здесь было тихо и умиротворенно. И все бы хорошо, но с появлением на горизонте одной фигуры, одетой в стандартную форму ученика первого курса – тихие и мирные деньки всех окружающих оказались под угрозой срыва.
Нибори, а это был он, быстрым шагом пересекал сквер. Весь его внешний вид буквально кричал, что он сейчас чертовски раздражен и зол, как стая голодных пустых. А то и две. Шинигами, к счастью для себя и других, практически не обращал внимания на окружающую его обстановку и уверенно двигался в сторону тренировочной площадки – быстрыми, резкими, немного неестественными шагами. Его голова была гордо поднята, кулаки сжаты, тело напряженно, а взгляд обещал обрушить муки ада на любого, кто станет у него на пути. С чего бы у Хирако, отличающего на людях добротой и позитивом, вдруг такое отравное настроение? Все просто: сегодняшний день состоял из одних сплошных неприятностей.
"Проспал. Опоздал на занятие. Получил ни за что нагоняй от этих старперов-преподавателей. Убирался в гребанном классе, вместе с этой Айкава. Хорошо, что она заткнулась, стоило мне только рыкнуть на нее... А теперь... Теперь еще и дуэль."
Последнее, на самом деле, должно было согревать душу одному из самых проблемных учеников Академии, но на деле же были три небольших проблемки, которые превращали будущую битву в предстоящий ад. Первая – он давно не практиковался в настоящей битве. Если быть точным: уж почти сразу после поступления. Были, конечно, короткие спарринги с деревянным оружием, но берсеркер  их за сражение даже близко принять не мог, да и кровожадность его довольно быстро остужали преподаватели. Вторая – если ему снесет крышу во время дуэли, то ничего хорошего из этого не выйдет. Из этого вытекала третья проблема: кому-то, а точнее ему, придется соблюдать самоконтроль и сдерживать свои силы, иначе кто-то из дуэлянтов обязательно погибнет, что совсем нехорошо. По крайней мере здесь, на территории академии, где проблем после такого инцидента будет столько, что виновного могут и под суд отдать.

Сражаться ему придется с второкурсником. Как он помнил, у того было занпакто в виде двух клинков. Редкое зрелище. Впрочем, Хиро сам относился к тому типу шинигами, стандартная форма духовного меча которого была крайне необычной.
Причина же, по которой они устроили сражение, легкомысленный юноша уже и не помнил – собственно, даже как примерно выглядит его противник. Однако что-то подсказывало ему, что тот определенно не слабак, а это еще более расстраивало. Ему придется сдерживаться. Придется драться не ради своего соперника и силы, а ради «себя» и своего «будушего». А это значит... Значит, что нормального сражения не будет.
Парень скрипнул зубами и ускорился – день обещал быть отвратным...

Нибори так быстро двигался вперед, не обращая внимание на все окружающие его события и обстановку, что когда его нога вдруг встретилась с чем-то твердым, что никак не могло находиться на дорожке сквера – он резко остановился и, не делая лишних движений, потянулся правой рукой за нодати, который мирно покоился на плече. Впрочем, стоило ему опустить взгляд вниз, как надобность в оружии отпала – то, с чем он так неудачно столкнулся, его не убьет и не ранит физически, что не скажешь о... Душевном состоянии. Вот его-то словно разрубили мечом, кинули на сковороду с маслом, зажари и съели.
Ведь, если подумать, ситуация была просто "смешнее" некуда: практически голая девушка, в одних лишь только трусиках и рубашке, уперлась в его ногу посреди сквера с людьми.
Парень сглотнул. Ярость и гнев, что до этого буквально переполняли его, резко сменились смущением и удивлением. Что, собственно, и логично, учитывая нынешнюю обстановку. Шинигами, что до этого старались не обращать внимания на первокурсника, уставились на него таким многообещающим взглядом, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
"Сегодня. Точно. Не мой. День".
Хирако поднял голову, в ответку зыркнул на случайных зевак своим не менее многообещающим убийственным взглядом (часть из учеников шарахнулась в сторону) и снова опустил голову вниз… Вместо того, чтобы сразу помочь, он внимательно оглядел незнакомку. Фигура у этой девушки была привлекательной, хотя и не слишком «округлой», кожа было здорового, кремового цвета, волосы были длинными, а вот глаза были желтыми и немного наивными. Вот уж удивительное качество, учитывая тот факт, что эта милашка сейчас не совсем одета.
"Стоп. Не о том я думаю".
– Эй. Что ты здесь делаешь в таком виде, л... – Парень запнулся и сквозь зубы произнес. – Л-любовь моя? – С привычной тактичностью начал разговор не самый многословный парень Академии. Хиро, смотрел в глаза этой девушки и никак не мог понять, что эта... Особа делает в сквере. Судя по ее виду, ей самое место среди первого или второго курса, но он, как бы не пытался рыться в своей памяти, никого знакомого не припомнил... Но будем честны – он вообще редко запоминает людей, которые ему совсем не интересны.
– Отвечай. Быстро.
Одновременно с этим, однако, он соизволил снять с себя косоде (верхняя часть кимоно), обнажая свой торс, покрытый шрамами. Оставшись только в хакаме, парень накинул длинную «рубаху» на плечи девушки и протянул ей руку, дабы помочь подняться.
– Как меня вообще сегодня угораздило... – Злобно прошипел шинигами, пытаясь понять, почему ему так не везет и не опаздывает ли он на дуэль.