Вода пенилась за кормой белого катера, который быстро уходил от берега. Опасно было выходить в такое время в море, потому что надвигался шторм. Ева, высокая женщина с жёлтыми глазами, напоминающими кошачьи и медово-золотистыми волосами, стянутыми на затылке в тугой узел, уверенной рукой вела семейный катер от берега. На губах неулыбчивой обычно женщины играла ласковая улыбка, полная какой-то материнской нежности. Ева выглядела крайне счастливой.
- Фредери, тебя не укачивает, девочка моя? Возьми леденцы, они в жестяной банке на скамейке. - крикнула женщина. - И держись подальше от бортов.
Девочка, обнимавшая игрушечного чёрного кота, послушно отскочила от борта и побежала к белой плетёной скамье, которая была возле рубки.
- Меня не укачивает, но конфетки я возьму! - крикнула Фредерика, открывая жестяную коробку. Сунув в рот леденец, она заболтала ногами от избытка удовольствия и энергии, прижимая к себе кота. - Мняяя, мняяя! - девочка стала качать кота на руках, дирижируя своим хвостом.
Ева выключила мотор катера, вышла из рубки и села рядом с Фредерикой. Девочка тут же затихла, опасаясь вызвать побои своим поведением. Но ей на плечо легла тёплая ладонь. Ева обняла её, прижав к себе, и взяла свободной рукой за руку.
- Красиво тут, правда? Море собирает тучи и скоро будет буря... - прошептала она, обнимая племянницу. - Не бойся, девочка моя, тётя тебя пугала, била. Больше этого не будет, Ева не будет мучить тебя.
В глазах женщины появились слёзы. Она прижимала к себе Фредерику и не могла найти нужных слов. Хотелось расцеловать Фредерику, обнять замученного ребёнка ещё крепче, чтобы она смогла поверить ей.
И девочка поверила. Она уткнулась лицом в грудь тёти, зарыдав от счастья. Нежность её не пугала, но была так непривычна.
"И почему, деточка моя, я думала только о внешней стороне дел? Почему скорбила по утраченной дочери и не замечала тебя рядом со мной? Мучила тебя, заставляла страдать. Почему? Но сегодня я избавлю тебя от твоих мучений..."
Волны поднимались всё выше. Идеальная погода для осуществления задуманного. Ева поднялась со скамьи, держа Фредерику за руку.
Девочка ничего не спрашивала. Она полностью доверилась Еве.
"Однажды десять негритят уселись пообедать"
Та девушка, жена её брата, которую она прилюдно унизила... Любительница иностранных детективов...
"Один из них закашлялся и их осталось девять."
Девушка убивала их по стишку, с ужасающей точностью. Имитировала то убийство. А Еву оставила, отомстила ей так, что смерть казалась лучше.
Волны били в борт, окатывая их холодной водой. Девочка своим чутьём уже понимала, что происходит. Но ничего не говорила, вцепившись в руку тёти.
"Нужно спасти от мучений хотя бы одну..."
Всё ближе к борту, так, что видно бушующую бездну.
"Это ради тебя"
Синие глаза... на удивление спокойные, скрыло волной.
Сухой треск мотора. Ева торопилась уплыть прочь. Её обуял жуткий страх, гнавший её прочь с места преступления. Море казалось ей тёмно-синим - как глаза малышки. Катер беспощадно ударяли волны, силясь перевернуть его. Брызги солёной воды попадали даже в рубку.
Женщину трясло. То ли от холода, то ли от ужаса. Замутнённым взглядом она видела только глаза Фредерики, холодные и задумчивые. А в голове, перебивая рёв бури, звучал стишок про десять негритят. Голосок Фредерики ласково напевал этот стишок.
Ева вторила ему, но её голос был завывающим, похожим на вой бури.
- И никого не стало! Фредери, ты жива!... - вскрикнула женщина, упав, как подкошенная, и потеряла сознание.

- У меня были брат и сестра… Они умерли вместе с семьёй. Сестрёнка была дочкой тёти Нацухи, братик – сын тёти Евы. – шептал призрак, сложив ладошки на коленях. – У меня были братик и сестра… Но их убили. У меня не осталось никого.
На плечо ложится чужая ладонь. Только он сейчас может прикасаться. Именно прикасаться, потому что на большее он не способен. Да, он может попытаться подбодрить, но он ходит за ней как палач. И её время мести ограничено цепью. Цепь рушится, поедая сама себя. Рано или поздно, она станет пустым, если к её лбу не припадёт рукоятка чужого меча.
- Ты ещё очень маленькая и очень легко сможешь поверить в чудо. Ты отправишься к брату и сестре… и даже к маме.
Горькая усмешка. Он что, не понимает?
- Я очень хочу жить. Видишь этот мир? Он прекрасен. Даже если он утонет в крови из-за убийц, это не сделает его ужасным… - девочка сидит на берегу речки и смотрит, как лёгкие ночные волны подкатываются к её ногам. – Я умерла, а мир жив. И ты говоришь, что я ребёнок? Дети твёрдо уверены, что с их смертью мир исчезнет с ними, а когда они закрывают глаза вот так – длинные ресницы вздрагивают и опускаются. – мир погружается во тьму. Но я ведь так не считаю, значит, я и не ребёнок.
Лёгкое прикосновение губ к щеке.
- Я завидую тебе, ты такая маленькая, но и такая взрослая. Но я не могу покрывать убийства. А ты собираешься убить. Это не шутки…
- Я готова отправиться в ад. Мне уже всё равно, куда идти, но сначала я уведу за собой Евангелину. Пусть эта проклятая семья исчезнет. – призрак поднимает голову, устремляя взор на звёзды. Словно не к ней сейчас вот так прикоснулись… тепло и ласково.
- Если бы все были такими. Или ты была постарше… Смерть – не конец. – горько вздохнул шинигами, поднимаясь. – Я не представляю, что мной движет, когда я помогаю тебе. Тем более в таком деле.
- Тобой движет любовь. – пожала плечами Рика, поднимаясь с песка. – Не знаю, может, ты видишь во мне кого-то другого. Но я такая маленькая девочка, и я оказалась одна против всего мира! Как я могу что-то сделать? Ведь против меня все, а со мной только ты… но и ты мне не друг, а простой палач. Ты забудешь обо мне, едва я исчезну из твоей жизни. Я забуду о тебе сразу же. Так почему мы так цепляемся друг за друга?
Эмоции. Если бы можно было закрыть глаза, он бы увидел не эту маленькую девочку, а девушку намного старше. Но увы, между ними многие годы, а вместе им быть только пару недель. Если бы было наоборот.
Она думает так же. Тоже жалеет об этой огромной разнице. О несправедливости.
Они думают.
Но мыслями не изменить реальности.