Ну вот. Как обычно. Вроде бы и ничего нового. Снова одинокая Рин с книжкой в огромных покоях квинты. «Гостиная» как ответило бы любое другое нормальное существо, находилась напротив входа, а правильно поставленный диван, открывал обзор входа, который так же являлся и выходом. Эту «комнату с диваном» Рин по праву считала своей. Она была тут как Цербер, который сторожил сокровища. Единственное их различие, это то, что у девушки была одна голова, а не три, хотя это можно было исправить, обратясь к Марго или ещё кому то из ученых, но Рин как то пока не торопилась с этим. Выражение «одна голова хорошо, а три прикольней» её на это тоже не вдохновило. Конечно, если задуматься, то было ещё одно отличие: Рин не гавкала и не рычала, хотя в плохом настроении могла «потявкать».
Девушка читала книжку, прихваченную ею в последнем выходе в Мир Живых. Сидеть одной ей как то не очень нравилось, хотя оставалась в «гордом одиночестве» она довольно таки часто. Вокруг царила тишина, которую изредка нарушали шаги за дверью и шум от перелистывания страниц. Как только кто-то проходил мимо, Рин поднимала глаза, глядя на вход, то ли с надеждой, что кто-то зайдет, то ли с раздражением, что кто-то ходит.
Прочитанные страницы оставляли след в памяти и уходили в лету. Страница за страницей.  Но длилось это, к сожалению, а может и к счастью не долго. Рин громко захлопнула книгу и уставилась в потолок.
«Неужели больше нет других тем? Муж, жена и любовница. Или муж, жена и больной ребенок. Или муж, жена, любовница и больной ребенок! Почему? Почему людские проблемы такие… В общем, такие не такие!»
Мысли заставляли задуматься, на счет того, что бы было, если бы у Луизенбарн была своя семья, но девушка отгоняла этот бред прочь. У нее не может и не должно быть ничего и никого. К чему можно было бы привязаться, и о чем можно было жалеть. Но отчасти было уже поздно, и тот самый «момент истины» был упущен ещё тогда, когда она увязалась за Кичартом, всё пошло ещё дальше, когда Рин к нему привязалась. Стоит ли упоминать о том, что с каждым днем, неделей, месяцем, годом она все больше и больше привыкала к его обществу, характеру, в общем, к нему. Скорей всего она уже не представляла свою жизнь без этого. Хотя кто знает, может в тайне она об этом думала, просто сама не хотела этого признавать. А кто захочет такое признать? Пока она была с Шиффером, она чувствовала себя хоть кому то нужной, полезной, а что бы она делала без всего этого? Хотя, можно предположить, что она бы нашла кого-то другого, лучше или хуже, а может совсем другого. Ушла бы из Лас Ночаса и попыталась жить в мире людей. Кто-то же мог их видеть, вот она бы нашла таких людей, и находилась бы в их обществе. Но что представляло собой общество? Все равно они бы не смогли сосуществовать. Да это было и не важно, настолько глупый поступок она не рассматривала. К тому же её все устраивало. Кроме одиночества. Одинокого одиночества.
Повернувшись на бок Рин смотрела на небольшую щель под дверью, ожидая того что кто то снова пройдет. Почему то её не посещала мысль выйти, и найти себе, то самое «общество». Девушка считала, что это общество должно найти её, а не она его. Тяжело вздохнув, она закрыла глаза, представляя заоблачные картины, и думав, о том, что бы было, если она была «человеком». Но раз ничего уже не поменять, и мы те, кто мы есть, то можно хотя бы помечтать о том, что бы стать другими.

Только Рин собралась уснуть, как дверь открылась. «И грянул гром», точнее грянул Кичарт. Луизенбарн неохотно открыла глаза, взгляд с сонного, сменился на вопросительный, а в голове прозвучали слова песни:
Он войдет никого не спросив,
Ты полюбишь его не сразу.
С первого взгляда он некрасив,
Со второго - безобразен.
Ведь действительно, сейчас квинта выглядел, мягко сказать «непрезентабельно»и нагонял жути: порванная одежда, грязь, кровь. Недовольно фыркнув, девушка соизволила сесть на диван, и продолжила «пепелить» своим вопросительным взглядом пятого.
-Слегка развлекся.- Ответил, квинта и подошел к дивану. -Угомони его.- сказал он, и воткнул свою железяку- Инмортала в пол рядом с девушкой, а сам прошел в ванну.
Рин молча, кивнула. «"Угомони его" Вот спрашивается почему именно я?» Подумала девушка глядя на меч. Она слишком много времени уделяла чтению, и теперь Инмортал ассоциировался у нее с молотом Тора. Ну, вы знаете, это молот Бога грома, из скандинавской мифологии. К тому же, что этот молот «Сумасшедший Дрын» , что Инмортала, голыми руками не возьмешь. Неизвестно как Кичарт, а вот Тор, что бы удержать свое орудие имел железные рукавицы и даже пояс удваивающий силу.
-Хммм…- Тихо сказала, Рин вставая с дивана. Отойдя на три шага от  «Памятника Силе и Мужеству»  девушка остановилась и потянулась, так что в спине, что-то кольнуло. Луизенбарн, скучающе вздохнув, достала свою катану из ножен. Было такое ощущение, что воздух вокруг Инмортала был раскаленным и тяжелым, просто нагонял необъяснимую панику, но как говориться «мы не привыкли отступать». Девушка скучающе посмотрела на лезвие своей катаны, приятно было видеть, как от стали отражается свет. Немного так постояв, Рин тихо произнесла:
-Canta, sirena.
Приятно снова услышать, как позвякивает цепь, а мир приобретает черно-белый цвет. Теперь она уже смотрела на все по-другому, а где то в глубине остатков души, ей хотелось разнести весь Лас Ночас, но… Естественно она бы не смогла это сделать, поэтому девушки пришлось просто выполнить поставленную перед ней задачу: успокоить Инмортала. Как это сделать Рин не очень-то хорошо представляла, но опять же, если задача поставлена, её надо выполнить, к тому же её не попросили уничтожить весь мир или, к примеру, перебить всех шинигами…
Рин взялась за свой «поводок», и с силой вытянула руку, дабы предать цепи с помощью реяцу «ускорение свободного падения». «Бушующий объект» находился в нескольких шагах, то есть расстояние было не большим, и цепь настигла цели всего за секунду:
-No te dejes atrapar, Sirena.- пропела Рин, после чего, вокруг «инородного занпакто» образовалась невидимая стена, которая с легкостью сдерживала атаки, а значит и могла успокоить инмортал, ну по крайней мерее сейчас. Просто знаете, есть такое выражение «интеллектом загрузить», ну, вот и сейчас было что-то похожее. Ведь по законам физики «сила действия равна силе противодействия», пусть и противодействие Луизенбарн было не таким большим, но все же на этот раз этого было достаточно:
-Ну, можно  сказать что задача выполнена.- безразлично сказала девушка ставя саму себя перед фактом, и слегка дернув цепь на себя.
Рин задумчиво смотрела в одну точку, и по-прежнему видела всё черно-белым. Вскоре Кичарт снова зашел в гостиную, и задумчивый взгляд девушки переместился на него. Почему теперь он был других цветов? Ну то есть не как обычно бело-черный, а черно-белый?
-Кичарт-сан, вы в порядке?- Осторожно спросила арранкарша. Естественно она имела ввиду не то, как он сейчас был одет, хотя вариант травмы головы, полученной во время «развлечения» промелькнул в мыслях. Рин внимательно разглядывала «новый образ» квинты. Внимание очень привлекал черный пиджак, который ещё к тому же и был расстегнут:
-Вам...очень идет...- Сказала девушка слегка кивнув на Шиффера

Отредактировано Rin Luisenbarn (08-09-2010 13:25:41)

«Почему он ухмыляеться?» Думала Рин, слегка наклонив голову набок.
-Конечно, я беспокоюсь, ведь если вдруг что-то случиться, то я бы могла занять место квинты.- «как аукниться, так и откликнется», как Кичарт сказал, так ему и ответили, единственно, что только без ухмылки, так как в словах девушки был и намек на правду, хотя по большей части она беспокоилась за него не по этому. Кичарт не спеша подошел ближе, и все таки соизволил вытащить Инмортола из пола, может он понял, что железка не вписывалась в интерьер? С каждым шагом квинты, когда он становился всё ближе, Рин одолевало желание отступить назад, но она подавила и это желание.
Вот ещё пара шагов, и он совсем рядом, наравне. Луизенбарн невольно опустила взгляд в пол. Она не следила за его движениями, ещё мгновение, и Кичарт слегка приподнял её подбородок и посмотрел в глаза Рин. Такое непривычное чувство, осознавать, что тебе кто-то говорит комплименты, особенно если этот «кто-то» является для тебя почти всем. Хотя для Луизенбарн любой комплимент, был чем то новым, ведь она не росла в той семье, когда тебя всё хвалят и тянут за щеки, только лишь за то, что ты вырядилась в розовое платюшко с рюшками.
Девушка, молча, посмотрела в глаза квинты. Он что-то говорил, и его голос звучал очень тихо, хотелось бы слушать это вечно, но вот он замолчал, и они с Рин снова встретились взглядом. Она усиленно пыталась рассмотреть, что-то в его глазах, но было слишком мало красок, всё же двумя цветами нельзя всё выразить. Наступило молчание. Оба молча, смотрели друг другу в глаза, вот Кичарт чуть наклонился, и девушка почувствовала его поцелуй. «Твой сладкий, теплый поцелуй несчастья», эти строчки, почему то вспомнились. Рин чуть напряглась, так как почувствовала себя не на своем месте, но через секунду это прошло, ведь было бы приятней просто получить удовольствие, пусть и от такой мелочи как поцелуй. Через несколько секунд Кичарт отстранился, и выпрямился, Луизенбарн вздохнула, может от огорчения, что все закончилась, может на это была другая причина. Шиффер больше не смотрел на нее. Он просто развернулся и лег на диван, закинув ногу на ногу, лег, как ни в чем не бывало, хотя, может, для него всё так и было.
-И как прикажешь это понимать? Как мое вознаграждение или как очередную твою прихоть?-  Рин посмотрела на Кичарта который удобно расположился на её диване, и, судя по всему не собирался вставать. Нет, ей все же хотелось узнать, с какой радости он сделал ей комплимент, да ещё и поцеловал, но скорее всего это был риторический вопрос, который она задавала сама себе и даже не надеялась получить ответа.
Девушка бесшумно подошла к дивану и присела на корточки, поднимая с пола книгу, которую читала ранее. -К тому же, разве эспаде разрешается пить?- спросила она, опустив голову и делая вид, что она читает название книги, которое она и так знала, хотя сейчас оно интересовало её меньше всего.

-Когда это меня волновало что разрешается, а что нет?- Сказал Кичарт, пытаясь изобразить задумчивость:
-И правда когда…- тихо сказала Рин сама себе, так что на вряд ли он её услышал. Луизенбарн краем глаза посмотрела на лежавшего, на диване Кичарта. Он сонно зевал, и Рин задумалась над прилагательным, которое можно было к нему подобрать. Всё же до сих пор было не совсем привычно, видеть его таким… Таким спокойным?...
Взгляд снова уперся в название книги. Почти всё это время, она чувствовала на себе взгляд Шиффера, и не могла поднять на него глаза, кто знает почему.
Луизенбарн снова ушла, куда-то в себя, словно пытаясь найти ответы. Девушка снова, не уследила за действиями квинты, пока не почувствовала его теплую руку. Рин уже хотела машинально отдернуть руку, будто это тепло обжигало, но девушка снова остановилась,  на секунду подняв взгляд на Кичарта. Он слегка потянул Рин к себе, девушка встала и даже не попыталась сделать шаг назад, возразить, или просто подумать о том, что и зачем. Ещё несколько движений, на которые Луизенбарн, все так же не обращала внимания, просто потому что не хотела, отгородила себя от внешнего мира и попыталась перестать о чем то думать, следить за своими или за действиями Кичарта. Было ощущение того, что все действия не оставались в памяти, словно они были совершенны на подсознательном уровне, и там же заперты.  Рин села не диван, точнее, можно сказать, что её на диван посадили, но да какое это имеет значение.
Луизенбарн уже снова хотела задать какой ни будь вопрос Шифферу, но снова он опередил её действиями. Кичарт снова лег на диван, но на этот раз, он положил голову на колени к Рин и посмотрел ей в глаза:
-Можешь расценивать мою прихоть, как свое вознаграждение.- ответил Кичарт немного улыбнувшись, на что девушка лишь слегка ухмыльнулась, и отвела взгляд куда то в «мертвую точку» на стене. Рин снова чувствовала себя слегка неуютно, непривычно. Она уже хотела, что то возразить, но когда её взгляд снова переместился на Кичарта, она невольно улыбнулась:
-Уснул?- тихо спросила она. Наверное, это может показаться глупым вопросом, но все равно, его нужно было задать, точнее он сам задался. Шиффер судя по всему устроился довольно удобно, раз он даже смог задремать. Рин немножко судорожно вздохнула, и осторожно, словно опасаясь делать резких движений, провела рукой по волосам Кичарта, на их фоне кожа девушки казалась лишь бледнее. Почему её рука дрожала? Луизенбарн кончиками пальцев, осторожно провела по щеке Кичарта, но быстро отдернула руку. Она облокотилась на широкий, диванный подлокотник из черного дерева, и стала смотреть в сторону:
-Я…- неуверенно и тихо начала Рин, но вскоре замолчала.
« Я люблю тебя. Зная все твои недостатки, я продолжаю любить тебя, и когда-нибудь, я смогу сказать тебе, но…» она прерывала даже свои мысли, не говоря уже о словах. Луизенбарн снова повернулась к Шифферу, она долго смотрела на него, просто молча, смотрела, а в это время в голове крутились разные мысли. Всё это чем то напоминало безумие. Рин закрыла лицо руками, в надежде, что это поможет все обдумать и собраться с мыслями. «Рано или поздно он…» Девушка снова посмотрела на Кичарта. Даже сейчас, он казался чем-то недосягаемым. Рин осторожно вытянула руку, и, дотянувшись до ладони Шиффера, неуверенно слабо сжала её и, закрыв глаза, запрокинула голову в потолок, просто стараясь не о чем не думать.

Странно, но даже в такие времена Рин удавалось заснуть. Даже когда мысли, чуть ли не взрывали голову, и постоянно накатывало что-то странное, словно какое то «безумие». Часто бывало полное ощущение, что оно вот-вот её поглотит, и она просто будет все и всех уничтожать, независимо кто, или что это будет. Чаще всего это происходила, когда Луизенбарн была в релизе. Будто что-то вязкое, липкое покрывало её мысли, чувства и затмевало попросту здравый смысл. Хотелось убивать, безжалостно и беспощадно, и неважно кого, главное убить. Но бывали слова, или даже действия, которые были способны привести её обратно в более менее нормальное состояние. Вот и теперь, когда она слабо чувствовала тепло Кичарта, ей снова удалось уснуть. Было не удивительно, то, что Рин боялась спать крепко, да и вообще не очень любила оставаться одной, особенно в нынешнем состоянии.
За ходом времени никто не следил, да им это было и не нужно, но вот Рин почувствовала как Кичарт, до сей секунды такой спокойный, что даже было слегка не привычно, резко встал. Луизенбарн не стала открывать глаза, ведь и без этого все было понятно. Она отчетливо слышала все его слова, но не стала ничего отвечать, Рин попросту решила промолчать, потому что снова поднимать ту же тему не хотелось.  Девушка слышала как он ушел, шаги в коридоре постепенно стихли, Рин ещё секунд 5 провела в том же положении, а потом резко наклонила голову вперед, словно она была неимоверно тяжелой, и шея от нее устала:
-Как я устала, в сотый раз слушать одно и тоже…- Рука девушки непроизвольно вытянулась, после чего в дверь полетел заряд балы. Двери больше не было. Рин легла на диван и закрыла глаза руками, будто они болели или устали от яркого света. Она лежала так на спине еще минуты 2-3. В скорее надоело и это.
Рин села на диван, и снова закрыла лицо руками. Она попыталась сосредоточиться хотя бы для того, что бы выйти из релиза. Сейчас для нее это было немного сложновато, ведь чем дольше она прибывала в таком состоянии, тем сложнее ей было вернуться в обычное. Через минуту девушка открыла глаза, «мир» вокруг начал приобретать частично нормальные цвета, но все было по-прежнему в серых тонах. Луизенбарн провела рукой по шее, на месте «ошейника» уже ничего не было, но сама шея ужасно затекла.
Рин встала с дивана. Она немного пошатнулась, но вскоре все снова встало на свои места. Рин вытянула руки в стороны и запрокинула голову назад, затем она несколько раз покачала шеей из стороны в сторону и сделала пару круговых движений. Затем девушка вытянула руки вверх и потянулась на носках. Признаться то, что каждый раз шея так затекала и даже позвонки иногда похрустывали, девушку неимоверно раздражало, но видно это «судьба»:
-Черт…- Как то слегка безразлично, но в тот же момент с нотками раздражения сказала Рин после "зарядки". Она подошла к, уже на тот момент выбитой «собственнобально» двери. –Ушел…Снова…- поставила себя же перед фактом Рин. –Пойду найду… - Сказала Луизенбарн как то отречено от этого мира. А кому она говорила? Судя по голосу, было не похоже, что самой себе, ну да не суть важно.
Рин осторожно наступила на дверь и вышла в коридор. Пройдя несколько шагов, она остановилась, словно думая, куда теперь идти, но о дороге она совсем не думала, просто шла на выход из Лас Ночаса. А выход был один, в пустыню, хотя нет, не правильно, выходов было много, но вот вели они все в пустыню, а там дальше самому решать куда идти, может прямо, может прямо и на право, можно в принципе и налево… «Свобода выбора» так сказать.

----пока неизвестное направление.

Отредактировано Rin Luisenbarn (25-10-2010 14:06:33)

Арранкар, которого за спиной некоторые особо умные называли принесённым из Генсея мерзостным словом «гопник», сейчас стояла, решая, стоит ли сомнительное удовольствие под названием всплеск адреналина, того, чтоб заставить то место, откуда у неё растёт хвост, зашевелиться и пролезть в комнату Квинты. Если можно было бы прострелить взглядом дверь, то сейчас дверь покои одного из сильных мира сего превратились бы в решето – с таким усердием гепард пялилась на неё. Стоп, дверь, о которой шла речь, существовала, так сказать, в аморфном виде, так как косяк был ничем не прикрыт, и это вызывало как раз то самое желание…
Сутулая фигура шестьдесят девятой маячила под дверью уже минут пять, красные глаза пожирали взглядом отсутствующую дверь, за которой, несомненно, хранилось немеренное количество сокровищ. Но тут стоит, в общем-то, отступить от повествования и вспомнить о том, что ручная зверушка Апаче была крайне недовольна тем, что с любимой хозяюшкой пришлось расстаться. Но, как бы там ни было, была у неё теперь новая хозяйка. И, чтоб сразу втереться в доверие, Гримми-Гриммихо, местное быдло, решила нагло, что называется, сп*здить то, что никем не приколочено. И преподнести новой приручительнице презент.
В роль презента была уготована та самая катана, что сейчас так беззаботно лежала на полу. И её Гримми хотела стянуть. Но пока просто стояла и пялилась на то, что представало перед её глазами. Сама того не замечая, она сейчас копировала поведение Апаче. В общем, каков хозяин, таков и слуга, и Вега была достойным преемником первой быдло-дамы Лас-Ночаса.
В общем, наконец, желание стянуть катану чудной работы пересилило желание свалить отсюда куда подальше, и рыжая пошла в комнату. Именно пошла, сунув руки в прорези белых хакама, походкой чуть вразвалочку. Куда-то там торопиться или убегать ей было попросту лень. Вообще, она сомневалась, что не уснёт прям в кем-то брошенной комнате. И какого-то чувства стыда девушка совершенно не испытывала. Во-первых, Апаче её стыдиться не научила. Во-вторых, «это же Лас-Ночас, детка» - так говорила разноглазая, отвешивая пинки любимой прислужнице, а попутно и тому претенденту на коврик, с которым постоянно цапалась Гриммихо, в попытке порвать его полосатую шкуру на клочья. Он же отвечал взаимностью и тоже лез в драку. Третьей приходила Апаче и давала люлей всем, не забывая влезть в кучу, которую из себя представляли два кошака, сцепившихся в страстно-ненавистных объятиях. Так вот, в этом месте воровать не стыдно и вроде бы как можно…
Погружённая в собственные мысли, Гримми-Гриммихо взяла брошенную катану и принялась разглядывать её. Плюнула на лезвие, потёрла его кулаком в перчатке. Полюбовалась блеском, решила, что сойдёт. И принялась разглядывать обстановочку, решая, что бы ещё стянуть, раз так попёрло…
"Катанку мы хозяюшке принесём, а надо бы и про себя не забывать... Да меноса им в мадам Сижу, неужели придётся искать... Бросили бы на виду что поценней и свалили бы, вот гады-то..."

Катана была здесь, так сказать, в лапках гепарда. И чёрную гнилую душу приятно грело ощущение того, что сейчас Гримми сделала себе в радость другому гадость, вот оно – счастье. И было ведь на какой-то миг радостное состояние полной безнаказанности.
Но хвостатой не везло, равно как и рогатой. Разноглазик обожала истории о том, как её ловили рассерженные владельцы вещей и вдохновенно давали люлей за то, что она у них что-то утащить попыталась, но спалилась на полпути. Рассказы подкреплялись синяками и гематомами разной степени опасности, так что Гриммихо знала, чем всё может обернуться, но ведь не сидится же на месте!
В общем-то, вот оно, наказание. Холодный вяк, явно женский, вроде бы как шестьдесят девятую не волновал, так как прекрасно знала, что Квинта – мужик, а если это не Квинта, то бояться ей, в принципе, нечего, так как фракции вломить могла свободно. Вот если бы явился сам хозяин, то тогда бы зверушка Апаче в ноги бы упала… там и уснула бы.
Пришлось медленно развернуться и… И тут катана из рук самопроизвольно выпала, а гепард сама плюнула серо  в сторону ЭТОГО. Страхилатка, появившаяся перед ней, для Гримми-Гриммихо была страшнее, чем Сун-Сун без макияжа, которой пугала её хозяюшка.
- Во бл*… - поражённо выдала огненная, даже не пытаясь поднять добычу, которая так удачно упала на пол, где до этого и валялась. – Ну и страшная же ты. - до этого удивлённые красно-рыжие глаза снова затуманились сном, а лицо приняло обычное выражение заядлого пофигиста. Причём Гримми действительно уже было не страшно – не таких видали, не таких ещё увидим. Если выживем. – Серо убери, психопатка.
Теперь был просто презрительный зевок в сторону темноволосой, руки, лишившись добычи, снова полезли в прорези хакама, к слову, форма арранкара на ней была от Апаче, любезно отдавшей свой комплект. Гепард снова жутко захотела спать, вот и потащилась к выходу из комнаты, жутко косолапя и горбясь так, что через форму проступили позвонки. Апаче, когда видела это, на минуту замирала, подходила к ней и гладила по спине, по этой цепочке позвонков.
На самом деле, ей, конечно, было больше лет, так как свой возраст Гриммихо называла с момента содранной маски… Но сколько ж она бегала раньше и сколько была с Апаче – две величины, не сравнимые ни с чем.
Удара в спину она не ждала, так как это было не в её манере, а рыжая попросту подгоняла всё под свой уровень…