Остаться в подобном месте одной – не самое приятное. Хотелось криком закричать и умчаться куда подальше. Желательно – в поместье. Желательно, навсегда. То множество людей, что заполняло коридоры, её безумно пугало, а дурацкая форма академии только больше увеличивала дискомфорт. Тем более, когда из-под формы торчит хвост. На него косились, над ним смеялись, над ней издевались. Этот смешок по углам не просто раздражал, он бесил. Дискомфортно, одиноко, грустно… И закипает злость. Гордая усмешка никак не получалась, а зло лыбиться сейчас было бы просто бесполезно – ничего Рика сделать ещё не успела, что могло бы вызвать злое торжество. Пристукнуть кого-то в уголке – нельзя, отец будет недоволен. Да и сама она ещё не совсем здорова, учитывая старую травму. Рука-то до сих пор забинтована…
К отцу бы… Но тот прикажет прекратить глупости и учиться. Братья тоже где-то здесь, но какое им дело до неё? Они за ней следить не нанимались, к тому же курсы уже старшие… Так что Фредерика прекрасно понимала, что ей бы надо научиться как-то обходиться без них.
Смешки были невыносимы. Даже если они были не в её адрес, Кучики уже всё принимала на свой счёт. Чтоб не разреветься прямо сейчас, как последней малявке, она кинулась в ближайший закуток. Видимо, это была какая-то кладовка, или ещё какое-то там техническое помещение – удивительно, кто же моет здесь полы? Швабры, веники… пыльное соседство. Зато здесь она была одна. И скрыта от чужих взглядов.
Слёзы обидно подступали к горлу – хвост снова приносил ей только неприятности. Кучики взяла пушистый хвостик в руки. Нахмурилась. Как много бед она уже перетерпела только из-за того, что эта часть тела у неё всего лишь была.
Рука сама собой потянулась к занпакто. Решение казалось единственно верным.
- Вот отрублю тебя… и ты не будешь мне портить жизнь! – всхлипнула Фредерика, примеряясь отрезать хотя бы половину своего уродства. Что с ней будет после этого, девушку почему-то не волновало. – Исчезнешь, гадкая вещь!

Решиться на что-то подобное – тоже сложно. Руки для начала ужасно дрожат, да и при виде милого пушистого хвоста любые намерения касательно него сложно привести в исполнение. Шёрстка тёплая, да и хвост, согласно осмотрам Уноханы удалить крайне сложно. Но теперь Кучики почему-то боль совершенно не волновала. Всё равно это уродство ей больше мешало, чем помогало. Нет, ну прыжки и равновесие стоили того. И всё равно, решение было твёрдым.  Она дрожащими руками занесла клинок над частью себя.
- Не стоит этого делать. Так ты ничего не исправишь. – уединение было нарушено. Фредерика подняла глаза на внезапно объявившегося типа, который втиснулся в кладовку. Мало того, что тут было тесновато, так ещё и немалую часть пространства занимали швабры и вёдра. Облачка пыли тут же забились ей в нос. И Кучики чихнула, выронив занпакто, которое чудом воткнулось совсем рядом с хвостом.
- Ну вот… пол попортила. Будут ругаться. – Фредерика смахнула слёзы с глаз. – В первый же день и уже натворила глупостей. Папа огорчится…
Огорчение от своих глупых поступков заполняло её сущность. До этого она ещё могла кое-как осознавать и контролировать ситуацию, но теперь крышу, что называется, снесло. «Глупая встреча с красивым парнем в совершенно некрасивом месте. В куче пыли и в окружении швабр. Чувствую себя дурой… Стоп, я дура и есть. Мало того, что я вся в пыли, так ещё и это увидит посторонний. Спорю, теперь меня ославят на всю Академию.» Снова вздох. Странно, надо бы подняться, а так хочется быть беспомощной. Она привыкла к тому, что отец позволял ей хотя бы быть с собой, превращённой в кошку. Кошка часто сидела рядом с его столом, практически не отрывая от него взгляд. Она любила отца и восхищалась им с того момента, как он укрыл её своим хаори в Руконгае и увёл с собой в ту самую жизнь, о которой она мечтать не смела. Фредерика из-за этого и подчинилась приказу отправиться сюда. Пусть отец жёстковат, от него сложно добиться ласкового взгляда, она всё равно будет стараться этот взгляд вызвать. А в итоге все надежды разбиваются, подобно хрупкому хрусталю…
Наконец, Кучики всё-таки посмела поднять глаза на незнакомца. За стёклами очков трудно разглядеть глаза, и это её пугало безумно. Вдруг в невидимом для неё взгляде – презрение? Её ведь обычно презирали, а отец за это расплачивался. Никто не знал, что она приёмыш и чего только глава Кучики из-за неё не натерпелся. А вот в её глазах был тоскливый страх. Тоска – потому что она ожидала стандартных издевательств. Страх – потому что она боялась того, что над ней снова будут издеваться. Смесь, которую можно увидеть у забитого щенка, который уже не знает, чего ему ожидать – пинка или всё-таки мимолётной ласки.
Хотелось отрастить иголки и отпугивать всех своей колючестью. До этого она пряталась от других, а сейчас не спрячешься.
- Если я избавлюсь от него – на меня не будут обращать внимания. И смеяться не будут. Хотела бы я их всех убить… навсегда оставить улыбку на их лицах! – Фредерика сжала кулаки, опустив голову. – Все одинаковые и это не изменить.
Приятный полумрак. Запах нежилого. Словно она вернулась в Руконгай, и снова прячется в бараке, чтобы не били. Она ведь часто пряталась в таких местах, где могла сидеть часами. Боялась… Потом появилась Сиеста, стало легче… Но всё-таки она всё больше пряталась. Даже в поместье пряталась от братьев, которым в большинстве случаев было на неё плевать. Только разве что Осаму, но это была другая песня и другая история. Дежа вю. Жаль только, что она не в разрушенном сарайчике, а в кладовой жутко красивого здания, при виде которого Рика даже на миг поверила, что ей здесь будет хорошо.
- А не боишься, что я окажусь ужасным демоном? Или это мне стоит тебе бояться? – теперь уже хмурый взгляд исподлобья. – Доброты в этом мире не существует. Либо боишься, либо тебя боятся…
Вот так вот, глупо насупившись, с занпакто, которое уже подпортило пол в кладовке… Какая смешная со стороны – Рика это хорошо понимала, зная, как глупо она смотрится. И почти ожидала, что над ней сейчас будут насмехаться. И даже была готова ощериться, выставить свои иголки...

Грустная улыбка. Потом снова опустить голову, пробежаться пальцами по полумесяцу на рукоятке – к основанию полумесяца Рика обычно привязывала шнур, сплетённый из золотой нити. Сегодня шнур был оставлен дома, на тумбочке. Когда она теперь его заберёт? Занпакто так беспомощно смотрелось, особенно сейчас, со сломанным пополам лезвием. Так что золотой шнур хоть немного скрадывал это.
- Лучше бы меня. Пол чужой, а на мне заживёт как на собаке. – возразила Фредерика, вытащив занпакто из пола. – Подумаешь, немного себя поцарапаю. Правда… яд.
Кучики замолчала. Она жалела, что ей досталось именно ядовитое занпакто. Ей хотелось снежное… Почему-то, ей хотелось так часто окружать себя холодным облаком. Не ядом же вокруг себя прыскать, лейкемии ей ещё не хватало. А холода никак не добиться. У неё даже реацу взрывалось. Собственно, на том и была основана её сигнальная система, но всё-таки, как хотелось другого. Не умела она довольствоваться тем, что имела.
- Я хочу стать как они. И я буду убивать, когда стану ещё сильнее. Тогда мой путь не будут пересекать столь мерзкие личности, как они. – Фредерика поднялась, сунув занпакто в ножны без показной небрежности, зато с какой-то нежностью. – Пусть меня осуждают за это, но я буду злой.
И снова недоговорка. Не хотела она быть такой, как все, не хотела злости и агрессии. Её цель – братья, семья. Она бы должна терпеть, её цели ничто перед их целями, их цели – её цели. Она – верное оружие семьи. Но зачем об этом знать другим? Пусть считают их счастливой семьёй.
- По пальцам можно пересчитать шинигами, способных превращаться в животных. Я одна из таких. – Фредерика тряхнула головой. – Зависть к подобной силе… Смешно, слабаки самые настоящие. Не умеют даже в животное обратиться, и смеются над тем, чего не имеют.
Задумчивый взгляд. Вот этот явно не из их стаи. Уже радует.
- Я – Фредерика…
Фамилию она снова умолчала. Незачем. Потом, может, и сможет сказать, что она принадлежит, именно принадлежит, аристократическому клану.

- Оу… Ну, насчёт ранить, вы совершенно не правы. Моему занпакто это нравится. Так что тренировки с ним в материализации превращаются во что-то опасное. Я ещё ни разу не вышла из них без единой царапины. Иногда я думаю, что она специально ранит меня ядом, чтобы потом вылечить… - Фредерика пожала плечами, вспомнив, что за противоядие у Сиесты было. – По крайней мере, когда мы вырабатывали иммунитет у меня к яду, я была ранена раз сорок и потом очень долго лежала под надсмотром Сиесты.
Слова про слабаков, про уважение её почему-то не тронули. «Грязь не умеет уважать. Она только оскорбляет взгляд других, кто выше этой грязи.» В этом отношении Фредерика была достойной дочерью своего отца. Так что забитость и грусть слетели с неё, как вода стекает с лебединых перьев. Зато вернулись и благородная осанка – недаром она ещё в жизни принадлежала к аристократии. На этот раз ей удалось взять себя в руки и навесить-таки на лицо холодную маску, которую она достаточно успела изучить за всё время пребывания рядом с отцом. Редко когда Кучики так делала, в основном – на публике, в поместье-то она всегда была жалким подобием Хинамори, бегающим за отцом так же, как Хинамори носилась за Айзеном. 
Сейчас она могла спокойно отнестись ко всему, ведь она снова была «на публике». И то, что, в отличие от братьев, у неё не было герба Кучики на одежде или теле – татуировку не делали в силу младшего возраста, не делало её другой. Можно было, конечно, взять парадные одежды из поместья, там эти гербы присутствовали. Но выпендриваться тоже не хотелось. Пусть считают мелкой личностью, а на деле… Кто из них может гордиться происхождением? Правда, опять же, то, что она была приёмной, отравляло чувство торжества перед сопляками, высмеивающими её хвост. Но только внутри неё и только ненадолго. Не та мать, что родила…
… А тот, кто воспитал. Кстати… найти бы Осаму, но Осаму на «грунте», а Тоширо опять увлечён своим бесконечным самолюбованием. Тот ещё Нарцисс Сейретея… Придёшь к такому – найдёт, конечно, занятие, но отошлёт куда подальше от себя.  За-ме-ча-тель-на-я семья. Только вместе ещё могут ужиться, но стоит разделиться – начинается открытая вражда. Ещё бы, ведь «Нарцисс» только и мечтал, что стать наследником. А вот делёж Рики… Ведь она всё время ошивалась рядом с средним братом, что Осаму явно не нравилось. «Они б ещё бартер совершили – шарф на Фредерику… Вообще замечательно было б».
Всё-таки Кучики соизволила вспомнить про то, где она находится и что она не одна. Спокойными, потемневшими даже от такого спокойствия, синими глазами, она уставилась на соседа по помещению. «Значит, сын Сой Фонг... Фанатка кошек? А он тоже?».
- Да. У меня необычное имя, европейского типа, но это парадное и полное имя… Но можете просто ограничиться Рикой. Касательно превращения. Я перекидываюсь в кошку в одежде, равно как и обратно. Гораздо удобнее…
Как же она была счастлива, что на её одежде сейчас нет герба! Не хватало ему ещё понять, КТО сегодня чуть не устроил истерику в кладовке.

Так. Гербов нет, что у капитана Кучики есть дочь, знают все, а вот увидеть её предоставлялось немного. Но ещё пара минут поведения в стиле Бьякуи – и её раскроют. Даже Мики признавала их схожесть. Хотя…
- А разве материализация – это трудно? – в синих глазах даже удивления не было… Тяжёлый взгляд, без эмоций. – Моё занпакто… само того захотело. И само появилось… когда я… - Фредерика чуть не сказала «была в Руконгае», но вовремя вспомнила, что тайну эту лучше держать при себе. – когда я нуждалась в друзьях.
«Но он не поймёт. Шинигами считают занпакто мечами. А я считаю их одного ранга с нами… подчиняться, конечно, никто не должен, но образовать симбиоз, союз… Тогда пара шинигами-занпакто будет максимально действенной». Фредерика вообще… если сравнить её с компьютером, была запрограммирована на поиск оптимальных решений в бою… От Сиест нахваталась, те вообще были ходячими анализаторами. Чего только в них не было – к примеру поиск трупов… Это как охота. Охотник стреляет, а подранка ищет собака. И приносит его тому, кто выстрелил.
Я бы хотела попасть во второй отряд. Но это элита, а у меня… как не посмотри – сплошные дефекты… И это она тоже не скажет вслух. Не пробьёт маску Бьякуи, которую одела слишком рано для своего возраста. Очень уж они похожи с Сенбонзакурой, не потому ли Фредерика никогда не жаловалась отцу, а лишь иногда смела показать слёзы при его занпакто. Оба ведь в масках ходят. Только его маску можно снять. Его лицо можно увидеть.
А что вообще может она? Её занпакто не похоже на неё, как Тобиуме на Хинамори или Хайнеко на Рангику… Оно не похоже на двух детей, как Согуё но Котовари… Это просто девушки, химеры, как и она. И всё… даже их характеры расходятся. А ведь Рика так любит маленьких рыбок-близнецов. Была бы не против поиграть с ними… Ну почему её кролики играют в другую игру? Но кто сказал, что их игра хуже?...
Они ведь тоже… играют.

Пыль набилась в нос, и юная Кучики с радостью чихнула. Хвост ударился об пол – за чихом последовал тихий вой. «Бо-же, как же больно!».
Вот парадокс. Ей было плевать с высокой горки, когда на тренировках её избивали так, что приходилось тащить к Унохане. Она даже разбитым в кровь ртом (Сиесты не брезговали и кулаками или каблуками ботфорт ударить её по лицу) улыбалась. Да, там не было правила «Лежачего не бьют». Но всё же… ей было всё равно. А вот когда она ранилась вне боя, или дело касалось хвоста…
Тогда она действительно могла заплакать. Всё это было из разряда редкостей, но именно такие травмы заставляли треснуть маску. Именно в такие моменты на лице Рики проступали и детская обида, и боль. Нет, не только от травм. От всей несправедливости, что была с ней в жизни. «Подчиняйся и живи. Убивай только под нашими флагами». «Думаешь, я дала тебе свободу?! Я дала себе свободу, я освободилась от пятна позора, которое с нас вытравить только смертью!». «Я никогда не любила тебя. Ты лишь помеха моему счастью…». Эти воспоминания проносились в голове, стоило только хвосту причинить боль.
Вот и сейчас, через холодность пробилась боль, пробилось то, что забыть-то, в принципе, невозможно. Иногда Фредерика мечтала, чтоб что-то случилось, и воспоминания улетели. Или сменились на другие. Пусть даже ложные. Вообще, что такое ложное? Это то, во что мы не верим. Но ведь в эту-то ложь она с радостью поверит.
И оплеуха от Сиесты. Первая тренировка. Удар по лицу, потом в живот.
- Мы не играть здесь собираемся. Боль – закономерность. Ты пройдёшь через боль, и тогда только станешь равной к примеру нам.
С огромным трудом удалось победить саму себя – взяться руками за виски, сжать ладони, утихомиривая воспоминания. Это уже привычно, это на автомате.
«Иногда мне кажется, что, стоит отрезать мне хвост, как я умру не столько от адской боли, сколько от всех высвобожденных воспоминаний». Кстати, ещё Унохана доказала, что удаление хвоста действительно приведёт к смерти… Брр…
Но нужно было оправдаться… с чего вдруг маска холодности треснула. Рика перевела взгляд на собеседника, подбирая нужные слова…

Что ж. Академия встретила её неприветливо и холодно. Ученики показались ей заносчивыми ничтожествами. Но ничего не бывает напрасно. Среди чёрной неприязни, которой её окатили, был и луч света, доброты. Хвост-то болел, но разве это такая дорогая цена?
- Шики, я думала, что ты, как сын капитана второго отряда должен был знать обо мне всё. – Фредерика переборола боль и светло улыбнулась. В конце концов, на добро надо отвечать улыбкой. Хотя бы из уважения к тому, кто потратил на неё столько времени. – Разве в Обществе душ так много хвостатых?
Она поднялась, отряхнула платье от накопившейся на нём пыли. Взяла хвост в руки и бережно погладила, успокаивая боль.
- Кучики… младшая. – лёгкий кивок головы и всё та же улыбка. – Неожиданно, верно?
Теперь ей хотелось необидно рассмеяться, хотя бы потому, что это наверняка был сюрприз.
- Спасибо тебе, что помог. А так – я в порядке. Не волнуйся. От имени семьи… и от себя лично – спасибо…
За помощь и поддержку. За приятный подарок – заботу. За всё. Давно она не видела такой доброты от незнакомого человека. Точнее – никогда. Нет. Разве что от отца. Но это было так давно…
Сегодня он помог ей хотя бы убедиться в том, что не всё ещё потеряно в её жизни. Несмотря на комичность ситуации – девочка в пыльной кладовке пыталась отрезать себе хвост. Так уж вышло. Всё обернулось в хорошее, а мир стал играть радостными красками, вместо того, чтобы быть таким холодным и пустым.
- Ну что ж… я пойду. До встречи… - Фредерика аккуратно протиснулась к выходу и распахнула дверь. А потом обернулась. Она и сама прекрасно понимала, какой сейчас контраст – яркий свет коридора и её тёмный силуэт на этом фоне, словно нарисованный чёрными чернилами. – Спасибо тебе ещё раз…
Силуэт медленно развернулся и исчез. Теперь ей намного лучше. Лучше будет даже учиться, раз здесь есть такие люди...