"Именно смешные повадки людей делают жизнь приятной и связывают общество воедино."
Едкий запах медикаментов, снующие туда-сюда медсёстры, слоняющиеся без дела больные и ни одного знакомого лица, только мед персонал, да осточертевшие белые стены палаты. Дням, которые Акио провёл в бараках четвёртого отряда, уже был потерян счёт, а усталость, накопившаяся в нём, явно приносила свои неблагоприятные плоды. Вечные недосыпы, вызванные кошмарами, снившиеся Аясегаве каждую ночь, недостаток солнца и перебор лекарств, которыми его ежедневно пичкали как индейку на праздничный стол, способствовали сонливому состоянию, бледному, нездоровому цвету кожи и синяками под глазами. Но с самого начала он был апатичен к состоянию своего здоровья, ровно так же как и к своей дальнейшей судьбе. Врачи не были удивлены его равнодушием к самому себе, ведь уже даже тогда, когда он очнулся, избитый и израненный, с пробитой головой, его совсем не интересовала боль, которая на тот момент ломала его всего, куда важнее для Аясегавы было понять, что с ним случилось и куда делись его драгоценные воспоминания. До сих пор ему кажется, что он потерял в жизни всё, включая и её смысл, и надежду на будущее. Кто-нибудь наверняка сказал бы, что это глупо, а то, что он жив остался вообще чудо и ему следует радоваться подаренному второму шансу, но на это шинигами мог лишь пожать плечами и ухмыльнуться, на этот счёт у него было совсем другое мнение.
Врачи говорили, что однажды память вернётся и всё встанет на круги своя, нужно только подождать, немного потерпеть, однако в их словах Аясегава чувствовал фальшь и пустоту, с которой обычно говорят те, кто до конца не уверен ни в своих прогнозах, ни в чём-либо ещё, а как им тогда можно верить? Бессмысленно. Единственное, что пробудило в Акио живой интерес, это слова о его скорейшей выписке, о том, что вскоре он сможет вернуться в Академию и продолжить своё обучение. Пожалуй, за всё время это была единственная приятная новость. Но и с другой стороны, он выйдет и что дальше? Были ли у него друзья, знакомые? Если да, то почему никто их них так и не пришёл его навестить? Да и отец, который, впервые войдя в палату, с опаской косился на полуживого парня, решившись подойти к нему только со второй попытки, дал лишний повод для размышлений. Что если в прежней своей жизни он наделал глупостей? Вопросов тьма, а вот есть ли тот, кто сможет на них дать ответ?
Пожалуй, единственный Юмичика, да Барма, вечно причитающий занпакто, смогли оказать ему, Акио, хоть какую-то поддержку, а что касается остальных…об этом можно будет судить только после выписки. Вопрос о том, что ждёт парня в ближайшем будущем, оставался открытым. Следует ли ему покинуть Академию, да уйти от греха подальше, либо же попытаться влиться в коллектив и продолжить обучение, попытавшись вспомнить хоть часть имеющихся навыков и знаний. Тяжело вздохнув, Аясегава подошёл к зеркалу и натянул на себя рубашку и бесконечно длинными рукавами, которые он попросту поленился закатывать. Пуговицы, с которыми шинигами провозился довольно долго, показались ему маленькими и абсолютно неудобными для пользования, точно так же как шнурки на обуви. Собственно, эту одежду Акио принесли люди из мед персонала, по их словам, вещи принадлежат ему, на что тот лишь недовольно скуксился, посочувствовав себе в дурном вкусе. Сейчас, глядя на своё отражение, он немного смерил пыл и признал, что выглядит довольно неплохо, хотя кое-что действительно казалось из ряда вон выходящее. Вскоре все вещи были собраны, кровать заправлена, а сам Аясегава с нетерпением ходил по комнате, ожидая, когда его пригласят в на выписку и, наконец, дождавшись, незамедлительно ринулся на выход.
Парню вручили какую-то бумажку, пару указаний и советов, пожелали удачи, а затем, развернув на сто восемьдесят градусов, задали направление в сторону улицы. Выйдя из здания, первым делом, что ощутил шинигами – резкую боль в глазах, вызванную ярким солнечным светом, к которому Акио малость не привык. Но и после того как он вновь начал видеть, осмотреться ему не удалось. Что-то очень тяжёлое и пищащее обхватило шею Аясегавы и повисло на нём всем своим весом.
-Ох, - только и смог воскликнуть парень, прежде чем в глазах его помутнело. С горем пополам ослабив хватку нападающего (или это он сам решил сжалиться над слабеющим шинигами), Акио резко обернулся, яростно сверкнув глазами. Каково было его удивление, когда обнаружил, что на нём повисла светловолосая, на первый взгляд, хрупкая девушка. И пусть она мило улыбалась и вообще всем своим естеством источала счастье, Аясегава не изменился в лице, сохранив его злобное выражение и, с силой расцепив сжимающие его шею руки блондинки, крикнул: -Ты что, спятила?! А ну отпусти, женщина!
Голос, не привыкший к таким интонациям, сорвался, а в горле запершило так, что на глаза проступили слёзы, которые тот лишь яростно смахнул длинным рукавом. Странно, что до сих пор, привыкший балаболить, Барма всё ещё молчал, должно быть, он был бы рад, если бы эта безумная его убила бы. –Ты, вообще, кто такая? – рявкнул шинигами, потирая ноющие места на шее.

Отредактировано Ayasegawa Akio (22-11-2010 13:35:55)

Акио с любопытством наблюдал за изменением поведения незнакомки. Подумать только, ещё пару секунд назад она беспечно улыбалась, вися у него на шее и болтая от радости ногами, а уже сейчас в глазах отчётливо проступила отрешенность и искреннее удивление, плечи поникли, да и сама она осторожно, будто по инерции, отступила назад. Аясегава не знал, стоит ли ей верить, и были ли они на самом деле знакомы когда-нибудь, однако факт, что после брошенных в её адрес резких слов, парню стало стыдно. Что странно, Барма всё ещё продолжал молчать, лишь иногда многозначительно хмыкая и звеня чем-то в его, Акио, внутреннем мире, должно быть чашками, из которых тот постоянно пил чай. А ведь занпакто мог бы раскрыть пару тайн, в том числе и об этой девушке, ведь, в отличие от своего хозяина, он память не терял. Но нет, Рыжий упорно продолжал играть в молчанку, а спрашивать его первым шинигами не собирался, хотя, быть может, стоило.
К тому времени как Акио уже собрался принести свои извинения и пойти дальше, искать свою комнату, блондинка заговорила и почему-то её голос, как показалось парню, не предвещал ничего хорошего. И уже совсем скоро он понял, к чему всё шло. Незнакомка резко сорвалась с места и, схватив Акио за ворот его блузы, принялась трясти с такой силой, что парню стало страшно, ибо ему показалось, что голова в любой момент может оторваться и отлететь, как небрежно брошенный в сторону мяч. Признаться честно, шинигами не ожидал подобного от девушки, и, судя по звукам, которые внезапно раздались у него в голове, Барма тоже. Чего только стоили ругательства и нервные причитания занпакто, которыми тот сыпал направо и налево. Но как бы там ни было, когда девчонка успокоилась, успокоился и Рыжий, и, как выяснилось пару секунд спустя, как раз вовремя. Голова, выполнявшая во время тряски функцию китайского болванчика, сильно закружилась, а после и вовсе разболелась с такой силой, что в глазах парня мгновенно потемнело, а ноги подкосились, отчего он не смог удержаться в вертикальном положении и рухнул на холодную землю, с силой стиснув зубы, чтобы при ударе не закричать. В висках дико пульсировала кровь, болью раздаваясь этом во всём теле. Акио на автомате поднял руку и прикоснулся ладонью затылка, где не так давно бинты скрывали под собой ужасную рану. На тот момент Аясегава не почувствовал ничего, кроме как всепоглощающего чувства утраты и одиночества, которое он ощутил, очнувшись в палате и узнав о том, что его память безвозвратно утеряна. Парень свернулся в комочек и, прижав колени к груди, обнял их руками, надеясь, что так его внутренняя боль быстрее стихнет.
Сколько шинигами пролежал в таком состоянии, он не знал, но, наверное, не долго. Отрезвляющий голос Бармы быстро, словно поток ледяной воды, быстро привёл его в чувства. Открыв глаза, Акио увидел обеспокоенное лицо блондинки, но, сколько бы он не смотрел на неё, в её большие, красивые глаза, вспомнить её он так и не смог. Тьма, поглотившая его воспоминания, не отступила, незнакомка так и осталась незнакомкой. Боже ты мой, ну, сколько можно валяться? Вставай уже, болезненный, - недовольно пробубнил занпакто и Акио с ним согласился. Лежать на холодной земле то ещё удовольствие...
-Мураками...Тайо, - повторил шинигами, прикрыв лицо ладонью. Нет, это имя по-прежнему ничего ему не говорило, казалось, он слышит его в первый раз, но тогда почему блондинка вела себя с ним так, словно они сто лет были знакомы? -Прошу извинить Акио, но он действительно не помнит вас.
После этих слов Аясегава выпрямился и, развернувшись, зашагал прочь. -Акио сожалеет. - бросил он напоследок, не оборачиваясь к девчонке. А с девушками ты как не умел общаться, так и не умеешь, хоть учи, - обречённо выдохнул Барма, наверняка размахивая своим веером с выражением на лице аля "как ты меня достал".

Акио уже почти зашёл за угол, когда услышал голос Тайо, призывавший его остановиться. Парень замедлил ход и повернул голову так, чтобы краем глаза можно было наблюдать за девушкой. Вот она сорвалась с места, так же внезапно, как и в прошлый раз, но, споткнувшись, вновь рухнула на землю. Наконец, Аясегава остановился, но, вместо того, чтобы помочь блондинке подняться, хладнокровно стоял в стороне и наблюдал за ней. Падение не остановило Мураками и она, вновь поднявшись на ноги, подбежала к нему и схватила за длиннющий рукав. Признаться честно, Акио был удивлён, что даже после таких слов девушка не хотела его оставлять, должно быть, он на самом деле в прошлой жизни был с ней знаком, и при том очень хорошо. Хотя...что он мог знать, ведь его воспоминания ограничиваются лишь последними двумя-тремя месяцами, да и те только о том, что связанно с четвёртым отрядом, то есть, ничего особенного и интересного. Странным было только то, что Аясегава, всё это время грезивший о друзьях, так просто готов расстаться с девчонкой, которая искренне им дорожила. -Императрица? - тихо переспросил Акио, выхватив из речи Тайо случайную фразу. -Послушай, Тайо-сан, ты ни в чём не виновата перед Акио, даже если так, то он не держит на тебя ни зла, ни обиды, ведь ничего страшного с ним не случилось, но сейчас ему нужно идти, - без всяких эмоций сказал парень, глядя в большие тёмно-карие глаза девушки. Затем Аясегава легко поклонился и хотел, было уйти, как вдруг Мураками предложила отметить его выписку, но как-то слишком неуверенно. Шинигами тяжело вздохнул. Судя по всему Тайо и так сказала для себя больше положенного, это было видно по неуверенности и смущённому взгляду, однако тем не менее не оставляла попыток завести с ним нормальный разговор. Да и что он, в самом деле, делает? Пусть Акио ещё до конца не разобрался в себе и своих чувствах, разве мог он позволить себе обидеть её? Конечно, нет, поэтому он, легко улыбнувшись, положил руку на плечо девушки и сказал: -Хорошо, если ты так просишь, Тайо-сан, Акио пойдёт. Возможно, так будет даже лучше, ему стоит развеяться, ведь кроме четвёртого отряда он ничего не видел, – парень закинул сумку с вещами себе на плечо и, взяв Мураками за руку, пошёл в сторону выхода.

Акио лишь пожал плечами, не видя ничего страшного в том, что он не узнал какую-то там Императрицу. Парень не посчитал это большим упущением и хотел даже что-то сказать по этому поводу, но Барма, внезапно очнувшийся от своего затишья, посоветовал это не делать, и что-то в его голосе подсказывало, что он прав. Галантно промолчав, шинигами хотел было сменить тему разговора, но девушка вдруг решила кое-что ему пояснить по поводу своего занпакто, однако её рвение довольно быстро кончилось и она предложила побольше узнать о Кайдзоку у Бармы, на что тот лишь протестующее замычал и, судя по последующим звукам, скрылся за веером. –Тебя это не спасёт, - ухмыльнулся Аясегава, уже мысленно представляя как будет опрашивать занпакто, упрямство, которого порой бывает хуже ослиного. Что касается самого Бармы, то он уже встал в позу и наверняка принялся придумывать отмазки или ругательства, которыми будет поливать хозяина, лишь бы тот оставил его, несчастного, в покое. –О, не беспокойся, обязательно передам, - коварно улыбнулся Акио, на что Рыжий удивлённо кашлянул, однако почему-то больше ничего не сказал.
Наконец, они сдвинулись с места, направившись в сторону общежития, где он, как ему сказали в бараках четвёртого отряда, проживал до того как пропал. Единственная проблема заключалась в том, что ни само здание, ни даже дорогу к нему он не помнил и надежду на их благополучное прибытие на место парень целиком и полностью возлагал на блондинку, хотя и был неуверен в том, что она могла посещать его комнату. Но, судя по тому, с какой уверенностью она двигалась по улицам Общества Душ, Мураками имела хорошее представление о том, куда следовало идти, и шинигами немного успокоился. По дороге она задала Акио вопрос, ответ на который он формулировал довольно долго. Почему он говорит о себе в третьем лице? А разве это не очевидно? Да и как можно было ещё относиться к себе, человеку, не помнящему даже цели в своей жизни? Сейчас он лишь туловище, бессмысленно кем-то созданное. –Акио говорит так, потому что он не видит смысла употреблять первое лицо по отношению к себе. Кто он теперь? Никто не знает, почти никто его не помнит, а, самое главное, он не уверен в том, что когда-либо сможет понять себя, а, раз так, он проживает не свою, а чужую жизнь, - холодно ответил парень, слегка нахмурив брови. Разговоры об этом были не столько не неприятны, сколько бессмысленны. Наверняка Тайо сейчас начнёт гнуть свою палку, доказывая ему то, что он «жив», что ему есть ещё к чему стремиться, будет делать и говорить то, что уже пытались сделать врачи, но, увы, всё было тщетно. Упрямство ему точно от занпакто досталось.
Тем временем они уже почти пришли. Впереди показалась крыша общежития и его окна, приветливо мерцающие догорающими лучами солнца, садившегося где-то позади. Сердце парня неприятно ёкнуло и ему вдруг стало страшно. Что, если в его комнате будет что-то, что напомнит ему о его прошлом? Готов ли Акио к этому или же никогда не сможет приготовиться, вопрос спорный, однако, как говорится, попытка не пытка. Подойдя к двери своей комнаты (девушка любезно подсказала ему как из них его) Аясегава принялся искать в сумке ключи от замка, нарочно оттягивая время и пытаясь совладать с волнением, сковывающим его тело, но, наконец, несчастный ключ блеснул в глубине, и ему ничего другого не оставалось, как достать его и воспользоваться. Замок, как на зло поддался слишком быстро, однако рука шинигами на автомате нажала на ручку и толкнула дверь, которая с едва слышным скрипом отворилась.
Внутри было подозрительно пусто, ни беспорядка, ни грязных пятен на полу, стенах, ничего, словно здесь никогда никто не жил. Только у стенки одиноко стояла катана, по всей видимости, принадлежащая ему. «Отец принёс?» услышал Акио удивлённый голос в голове. Возможно, Юмичика и правда приходил сюда, тем более, вряд ли бы кто-то позволил занпакто так и стоять тут, ведь вероятность того, что он, Аясегава-младший, вообще вернётся, была ничтожно мала. Парень неторопливо подошёл к мечу и, взяв его в руки, ради интереса покрутил его в руке. Ничего, кроме какого-то неприятного осадка в душе он не ощутил, поэтому, сунув клинок обратно в ножны, отставил занпакто в сторону. Тем временем Тайо уже во всю разгребала свою сумку, в которой, как, оказалось, было немереное количество еды. От одного только вида в желудке у Акио произошёл переворот, что же произойдёт, попробуй он кусочек? –А? Чашки? Откуда Акио знать? – спросил шинигами, осматривая комнату на наличие хоть какой-нибудь посуды. Наконец, он обнаружил подвесной шкафчик в самом её углу и, подойдя к нему, отодвинул дверцы. Внутри не было ничего, кроме паутины, свисающих в углах, ни чашки, ни блюдца, ни вилок…и куда всё подевалось? –Извини, наверное, Акио был не самым хорошим хозяином, даже такой посуды у него нет, - легко улыбнулся парень, кивая на пластиковые тарелки, которые раскладывала на столе девушка.

Отредактировано Ayasegawa Akio (29-11-2010 10:33:08)

«Эта комната…» Акио озабоченно осмотрел полупустое помещение. «Моя…и не моя вовсе…». Ощущение того, что он здесь когда-то был, присутствовало, но вот чувствовать себя «как дома» что-то особо не выходило. Возможно, потому что здесь было слишком пусто, безжизненно, холодно, словно это место заброшено давно, и жить здесь не очень хотелось, а придётся. Тем временем Тайо что-то говорила, всё ещё расставляя на столе еду; её голос едва заметным эхом отдавался от стен, а шуршание обёрток из фольги казалось непривычно громким. Альбинос отошёл от копошащейся в сумке «подруги» и, проведя рукой по зеркалу, посмотрел на своё отражение. В нём ничего не изменилось, даже когда узнал о выписке из бараков четвёртого отряда. Ни-че-го. А ведь должен был поменяться хотя бы взгляд, он не должен быть таким пустым и безжизненным, у Мураками ведь не такой, да и у других шинигами, которых они встретили по дороге, был совсем не таким. Лицо Аясегавы скривилось от боли, ему захотелось с силой ударить зеркало кулаком, но лишь из-за девушки, которая так о нём заботилась, студень себя переборол, и лишь со злостью скрипнув зубами и тяжело выдохнув, он вновь вернул себе нейтрально-усталое выражение лица. 
-Хорошо, пусть будет так, – спокойно ответил альбинос, обернувшись к собеседнице. К своему удивлению он обнаружил, что она уже опустошила свою сумку, а стол был забит настолько, что на нём не было видно и свободного места и пока Акио рассматривал всё продукты, которые Тайо принесла с собой, девушка в два прыжка подскочила к нему и, схватив за руку, стала поводить ко всему этому обилию вкусностей. Глаза разбегались, руки тоже и с чего ему начать Аясегава не мог сообразить, слишком богат выбор. А вот Мураками ничуть не растерялась, а наоборот, выбрав из общей массы какой-то салат, уселась на кровать и принялась аппетитно хрумкать морковкой.
-Если честно, Акио пока боится что-то о себе узнавать. В прошлый раз он едва не сошёл сума, а сейчас…не готов просто, – едва слышно произнёс парень, насадив на вилку небольшой кусочек мяса и отправив его в рот. Да, наверное, так оно и было. Обычный нечеловечный страх, преследуемый его с того самого дня, как он очнулся. –Не переживай по этому поводу, Тайо-са… – решил продолжить шинигами, но, вспомнив, что блондинка просила так не называть её, осёкся, потупив взгляд. А Мураками продолжила разговор, как ни в чём не бывало, спася образовавшуюся паузу. В этот раз она сказала о шикае, но опять толком ничего не смогла рассказать, хотя это студента пока не особо волновало. В конце концов, восстанавливать навыки боя, владение шикаем и прочие боевые способности ему ещё предстоит. В будущем, а пока просто хочется отдохнуть. Однако в голове неустанно вертелся один вопрос в голове, задать который альбинос собирался здесь и прямо сейчас.
-Скажи, Тайо, почему ты так возишься с Акио? Он ведь совсем не помнит тебя и вряд ли сможет когда-нибудь вспомнить, он был груб с тобой при первой вашей встрече, да и сейчас особо не располагает к тебе как к другу, но, тем не менее, ты возишься с ним. Ты мила и приветлива, хотя это вовсе и не обязательно…почему ты это делаешь?
В ушах послышался хруст, это он, съев очередной кусочек мяса, дошёл до пластиковых зубчиков вилки. Всё это время шинигами смотрел в одну точку, не в силах ни отвести взгляд, ни посмотреть на собеседницу. Выплюнув изо рта погрызанную вилку, студент принялся за картофель и салат, умяв еду за рекордное время. Желудок благодарно заурчал, а на лице Акио, наконец-то, заиграла улыбка. Его рука на автомате потянулась к сладкому, но замерла на полпути, просто блондинка посоветовала взять другое, а ведь, как оказалось позже, совсем не зря.