Колючка, еле передвигая ноющими после чудовищно интенсивной тренировки конечностями, держал идеальное равновесие в путешествии по забору. Ограждение выглядело достаточно прочным, усталость, разлившаяся в теле, потихоньку убаюкивала, лишь только упрямо пружинящая при каждом движении реяцу норовила сбить с блестяще выверенного ритма сверхточных и неимоверно медленных шагов, мешая окончательно свалиться в сон. Подобная изматывающая прогулка была собственной тренировкой Тогетсучи. Учиться сдерживать себя он начал уже давно, когда увидел, какой ужас творит его духовная сила при неумелом обращении. К тому же, при таких запасах энергии на него начали бы возлагать уж слишком высокие надежды, а учиться манипулировать подобными объёмами ни времени, ни желания не было. Да и расстраивать отца ещё больше никак не хотелось. Поэтому и приходилось старательно доводить навык сжатия реяцу до рефлекторного. Возможно, были какие-то методы качественной архивации, более сложные, но не требующие настолько большой постоянной концентрации, но младший Комамура о них ещё не знал.

Наконец, в измождении опустившись на один из плоских сегментов забора, Колючка потёр слипающиеся глаза и осмотрелся, пытаясь узнать куда его занесла очередная прогулка с выключенным интеллектом. Тоскливые пейзажи Сейрейтей периодически наводили смертную тоску: и как только у шинигами не возникало суицидальных порывов после столько лет жизни в подобном месте? Ну, во всяком случае, хорошо было хотя бы то, что этих самых негативных порывов пока не возникало у Тогетсучи, который только сейчас заметил чьё-то постороннее присутствие неподалёку от себя. Совсем рядом, кажется, там. Встав на четвереньки, он, не без доли сноровки, словно таракан прополз несколько метров, цепляясь за неровности ограждения и аккуратно выглянул из-за края, изучающе уставившись на соседа по территории.